Мария надулась словно хомяк. Она понимала, что отец все же пытается оберегать ее от чрезмерного внимания Амбридж, или же ограждать ее от вседозволенности, развивающейся с количеством свободных денежных средств, но, как и всякий эгоистический человек жаждала исполнения собственных желаний.
— Знаешь, Северус, если бы я была твоей женой, я бы подсыпала тебе яд в кофе, — она от досады топнула ногой, тем не менее, наслаждаясь их очередной пикировкой. Мари повесила сумку на плечо, собираясь покинуть кабинет.
— А если бы я был бы твоим мужем, Мария, то выпил бы его, — не оставил без внимания комментарий Мари мужчина, скупо улыбнувшись. Каждый понимал, что они остались при своем.
Девушка выскочила за дверь и тут же пошатнулась, потирая голову. Она столкнулась с Поттером прямо у двери в кабинет зельеварения.
— А ты чего здесь? — хмуро ответила она, глядя на зеленоглазого подростка с кучей собственных проблем.
— А ты?
Мария отмахнулась, не сразу поняв, что Гарри действительно что-то заподозрил, поскольку именно у данного кабинета он ждал ее, и услышанная им фраза определенно не успокаивала пятикурсника.
Мария не сразу вернулась в гостиную. Она подошла к башне с орлом у входа и, поймав какого-то первокурсника, послала его за Луной. Едва девушка вышла из башни, Мари крепко обняла ее. Ее сладкие губы не хотелось отпускать ни на мгновение. «Моя Луна…только моя» — настойчиво твердил дикий зверь внутри. И от осознания, что та не против, становилось так тепло. Они гуляли до самого ужина. Облазили каждый закоулок и целенаправленно дошли до чулана для метел. Даже оказались позади теплиц, где Мари выкурила сигарету. Луна не имела ничего против ее такого скверного увлечения. Но после ужина намечалась отработка, и Мария, пообещав, встретить Луну за час до отбоя, ретировалась в гостиную.
Священная троица либо побывала на ужине до нее, либо и вовсе туда не собиралась (хотя вряд ли — красавчик был любителем знатно перекусить), но они сидели в креслах пред камином и о чем-то шептались, периодически поглядывая на странную карту. Едва она вошла, карта тут же перекочевала в сумку Грейнджер.
— В какую хитроебучую передрягу вы желаете попасть на этот раз, мои юные падаваны? — с тихим смешком Мария появилась позади высокого Рона, заглядывая в лежащий на его коленях учебник и немного щуря глаза от яркого света камина. Троица друзей обеспокоенно переглядывалась.
— Мария, мы в некотором роде обеспокоены твоей личной жизнью, — слово взяла Грейнджер.
Мари подозрительно взглянула на нее. Кому как не Гермионе, познавшей прелести любви, пытаться наладить личную жизнь других.
— Я, нет, вернее мы, слышали кое-что и видели и, в общем… фух нет, — помотала она головой, — тебя все устраивает на данный момент? Может быть, ты просто боишься об этом сказать?
— Дорогая, ты что ни ляпнешь, это крик о помощи, — расхохоталась Мария, наблюдая за ошеломленным лицом однокурсницы. Гермиона иной раз берет на себя слишком многое. — Ну и? Узнали все, что хотели? С моей личной жизнью полный порядок. Луна просто чудо.
— Лунатичка? Ты встречаешься с Лавгуд? — опешил Рон, поглядывая на Гарри и Гермиону.
— А что такого? — мгновенно насупилась Мари, в случае чего намереваясь защищать честь дорогой для нее девушки. — Или вы будете настаивать, что такие отношения разлагают здоровый коллектив? Тогда я буду вынуждена добавить, что единственное, что они вызывают это нездоровую зависть.
— Нет, нет, ничего такого, — тут же поднял руки красавчик. — А вы целовались? Каково это?
— Рон, — назидательно сказала Гермиона, прерывая поток его вопросов. — Ты самое бесчувственное животное, с каким я имела несчастье познакомиться.
— А что такого? Мне же интересно, — пробурчал он. — Кстати, кому это ты сегодня строчила такой роман?
Мари поняла, что допрос окончен и поспешила в спальню. Хотелось переодеться в нормальную одежду и стоило уже спускаться в подземелья. Пускай раньше на полтора часа, зато она хоть чем-то себя займет.
***
— И тогда, они, нет, ну ты представляешь? — хохотала Мари, разлегшись на парте в кабинете у Северуса. Немного задравшаяся майка оголяла низ живота, но никого это, в сущности, не волновало. Главной проблемой было то, что девушке было скучно.
— Хм… — ответил тот неопределенно и вновь уткнулся в эссе семикурсников.
— С тобой так скучно, знаешь это? — недовольно протянула она, слегка канюча. Мария мало того, что пришла раньше назначенного времени, так теперь и не знает чем заняться. Положенное зелье оказалось сваренным, а Амбридж отменила свое посещение. У нее в комнате кто-то пролил концентрированную жидкую кошачью мяту, и теперь старуха, обожавшая кошек во всех их проявлениях, старалась разогнать домашних питомцев множества студентов, привлеченных манящим запахом. Мари посмеивалась, но честно признавалась, что к проделке Уизли была не причем. И к тому же теперь мужчина, названный ее отцом, ей в этом совершенно не помогал.
— И поэтому тебе уже давно пора… спать
Последнее слово было произнесено в абсолютной тишине. Дверь кабинета распахнулась, а на пороге стоял сам Гарри Поттер. Глаза его, увеличенные линзами очков, казались ещё больше.
— Мистер Поттер, не стойте столбом, проходите, жабы себя не распотрошат, — мгновенно сориентировался Северус, кидая на Марию грозный взгляд.
— Я, пожалуй, пойду, — Мари спрыгнула со стола, отдернув задравшуюся майку, и улыбнулась нахмурившемуся отцу. Кажется, его репутации с помощью Поттера пришел конец.
— До встречи, профессор Снейп, — гортанно выдохнула она и на последок подмигнула, но в ответ получила лишь скупой кивок головой.
До встречи с Луной был еще целый час. Но Мария решила потратить его с удовольствием. Она проскочила к себе в комнату и принялась наводить марафет. Перед Луной хотелось предстать красивой, чтобы посмотрев на нее, девушка поняла, для кого она так старательно краситься и выбирает наряд. А еще Дюпен Чен было до ужаса интересно, как же поведет себя Гарри. В ее крови бил азарт. Однако раскрыться так сразу не позволяла гордость. Но едва она встретилась глазами с яркими синими очами, как любые мысли не связанные с мелодичным голосом Луны, с ее светлыми волосами, с ее выразительными чертами лица, со странными, но милыми привычками, покинули ее голову.
— Я никому не рассказываю о том, как ты держишь меня за руку, — шептала Мари, опухшими от поцелуев губами, Луне в висок. Похоже, чья-то белая шкура у камина, становится их маленькой традицией. — Мне не нужен парашют, если у меня
