— Но мы так мало проводим время вместе, — растерянно протянула Мария, узнав, что отец собирается отправить ее на Гриммо, где уже гостили все ее друзья. Она же с удовольствием бы осталась здесь. Северус так давно не объяснял ей новые заклинания, не рассказывал о непревзойденных магических открытиях, да, в конце концов, просто не беседовал с ней о погоде.
— Ты же знаешь, так нужно, — отрывисто бросил он, протягивая ей ручку ненавистного чемодана. Она скоро станет не Дюпен, а Вогабюн (скиталица).
— Знаю, — поморщилась она, стараясь явно не показывать свое разочарование. Порой, самой себе она казалась несмышлёным подростком. А какой тогда видел ее Северус? Однако в хрупкой юношеской душе уже совершенно отчетливо сияла мысль — она, во что бы то ни стало, поспособствует тому, чтобы ее отец больше не прислуживал монстру, терроризировавшему всю страну несколько лет назад и собравшемуся делать это снова. Больше нет. Если этого не хотят взрослые волшебники — тогда этим займутся их дети. Революция начинается в умах.
***
— Дамблдор тревожится за меня, так считает миссис Уизли, — мрачным тоном заявил Гарри, ударив рукой по кровати.
Мария стояла перед двумя многоквартирными домами под фонарем, и, прикусив губу, размышляла, так ли ей нужно появляться в том месте, но вспомнив теплое крепкое прикосновение руки Северуса к своему плечу на прощание, сделала шаг вперед.
«Площадь Гриммо 12»
Между двумя зданиями стало проступать еще одно. Причем не-маги из соседних не заметили никаких изменений. Потрясающее колдовство. Настолько мощное! Девушка сделала шаг вперед, намереваясь подняться на крыльцо по истертым каменным ступеням, не отрывая глаз от возникшей из небытия двери. Черная краска на ней потрескалась и местами осыпалась. Серебряный дверной молоток был сделан в виде извивающейся змеи. Ни замочной скважины, ни ящика для писем не было. Камины отслеживали, а потому такое путешествие было бы небезопасно для самого Сириуса.
Дверь поддалась легко. Ей был известен секрет, а потому никаких затруднений у Мари это не вызвало. В доме все еще пахло сыростью, пылью и чем-то гнилым, сладковатым. Ощущение — как от заброшенного здания, хотя летом они старательно убирали этот особняк.
Где-то неподалеку раздавался шум и шуршание, едва слышный разговор какой-то девушки и… Ремуса Люпина? По крайней мере, это извиняющий мягкий тон был присущ только ему. Змеиный дизайн неплохо смотрелся в подобной обстановке. Ее приход не заметили.
Мария решила сначала пройти в «свою» комнату. Она поднялась на третий этаж, стараясь не потревожить леди Блэк, спящую на своей картине. Вот и комната Регулуса, что свято охраняет домовик. Охраняет для нее. Приятно осознавать себя частью древнейшей истории. Приятно чувствовать себя значимой.
— Кто здесь? Гарри? — прошептала она в темноту, завидев темный силуэт у окна. Он обернулся.
— …Еще бы не тревожился, — проворчал Поттер сам на свое экспрессивное заявление. — Я ведь вижу глазами Сами-Знаете-Чьей змеи. Я не помню ничего из того, что делаю и где бываю. Но… я одержим им. Он овладевает мной. Я видел не только нападение на Артура Уизли.
— И ты решил? — Мария подалась вперед ровно настолько, что смогла прикоснуться кончиками пальцев его плеча.
— Я уйду. Я не хочу подвергать их всех опасности. Рон не говорит этого, но он, конечно же, меня избегает. А все эти жалостливые и сочувствующие лица. Если я их подведу…. Дамблдор скрывает от меня всякую информацию. Я пережил нападение дементоров, почти убил мистера Уизли, а все, что мне говорят — сиди и не двигайся!
— Да, продолжай, Гарри, — хмыкнула она, — продолжай винить себя. Продолжай жалеть. Ты же монстр. Ты же этого раньше не понял, Поттер?
— Ма-Мария? Ты о чем? — он позволил себе поднять взгляд выше. Похоже, Гарри был готов к самобичеванию, более того усердно им занимался. Но услышать в ответ от посторонних людей обвинения в свою сторону — нет.
— Знаешь, — еще громче заговорила Дюпен Чен, — Именно из-за этого я ненавижу преподавание. Ты спрашивал: почему бы не попробовать себя в этом. Вы все нечеловечески убеждены, что абсолютно правы во всем! И, конечно же, тебе не приходило никогда в голову, что у главы Хогвартса есть веские причины не делиться с тобой мельчайшими деталями своих планов? Лелея свои обиды, ты ни разу не задумался о том, что приказы Дамблдора никогда не приносили тебе вреда? Нет, — покачала она головой. — Нет, как все молодые люди, ты совершенно уверен в том, что только ты способен думать и чувствовать, ты один чуешь опасность, у тебя одного достанет ума проникнуть в замыслы Темного Лорда…
— Значит, он замышляет как-то использовать меня? — быстро спросил Гарри.
— Разве я это сказала? — вопросом на вопрос ответил Мария, праздно разглядывая свои ногти. — Послушай, Гарри, — Мари приобняла его за плечи, смотря прямо в глаза. На лице у Поттера отчетливо стали заметны темные синяки. Он не спал, кажется, несколько суток. — Оставайся на месте. Не предпринимай никаких безумных поступков. Как бы я ни была сторонницей таких вещей, в данной ситуации веди себя адекватно. Тебе не просто так это говорят.
Разозленной неопределенностью Гарри повалился ничком на изъеденное молью покрывало.
— Откуда тебе-то это известно?
Но характерное молчание должно было помочь ему вспомнить некоторые детали ее биографии.
— Ох, Мария, — подросток тут же подскочил вверх, — это же он, да? И ты здесь потому что…
— Потому что этот гребаный змеиный склеп самое безопасное место. И Он не хочет меня потерять. Ты прав. Но не думай об этом слишком сильно. Мне не нужна только твоя жалость. Ты боишься спать? Боишься своих кошмаров? Не пробовал окклюменцию?
— Окл..что?
Мари открыла свой чемодан и в отделе для книг вытащила потрепанный томик, по которому когда-то тренировалась сама.
— Защита разума. Между прочим, напрасно недооцененная вещь. Займись этим на досуге. А теперь марш из моей комнаты, —
