— Возможно, — гордо вскинула голову Мария. — Знаете ли, вдохновляют меня некоторые личности.
Пока Мари пыталась заболтать ведьму, она старалась показать едва заметными знаками Поттеру, чтобы он выполнил условия волшебников. Она была почти уверена, что Люциус Малфой, показавший своё сиятельное лицо в столь не сиятельной компании не позволил бы ранить школьников и уж тем более их убить. Они действительно пришли за пыльным шариком, поднять с полки который мог лишь сам Гарри.
— Ну же, переубеди своего упрямого дружка отдать нам этот шарик, — вновь засюсюкала ведьма, когда Гарри стал кричать про Сириуса, задавать вопросы о Бель Морте, требовать ответы на свои вопросы и грозиться разбить его.
Но было поздно. Ступефай Поттера пролетел мимо Лестрейндж и вынудил подростков атаковать. Они бросились врассыпную, уворачиваясь от преследователей в белых масках и черных плащах. Пожиратели старались действовать аккуратно, поскольку не желали, чтобы пророчество разбилось. Похоже только это и спасло жизни отчаянных детей.
— Поттер, — выдохнула Мари, когда столкнулась с ним в очередном повороте, — почему все твои приключения происходят в мой день рождения?
— У тебя сегодня день рождения?
— Если уже наступило двенадцать, то да. Какая разница? Я хочу прожить хоть один единственный год без желания не быть убитой, покалеченной и раненой в эти сутки.
— Прости, Мария, — крикнул Гарри, уворачиваясь от луча заклинания, посылая свой в ответ и ныряя за очередной стеллаж.
Когда их загнали в угол, Гермионе на ум пришла одна великолепная мысль. Разбить пророчества. Тысячи пророчеств в этом зале. По её команде, пока Поттер отвлекал волшебников, пять заклятий вылетели из палочек в пяти разных направлениях, и полки соседнего стеллажа, в который они угодили, разлетелись на куски; сотня стеклянных шариков взорвалась одновременно, и все огромное сооружение пошатнулось, а воздух сразу наполнился множеством молочно-белых фигур, и их голоса — эхо бог весть какого далёкого прошлого — смешались со звоном бьющегося стекла и ломающегося дерева, когда щепки вместе с осколками дождём посыпались на пол…
Сражение продолжилось и после. В огромном зале с часовыми механизмами, в комнате с мозгами и в зале с аркой, шепчущей за своей завесой. Но они были детьми. Да, обученными, чуть лучше натренированными, но детьми. И их поражение было лишь вопросом времени. Когда что-то похожее на фиолетовое пламя в исполнении Лестрейндж полоснуло Луну по груди, которая бросилась на выручку Джинни со сломанной лодыжкой, Мария отвлеклась, испугалась и потеряла выигрышное положение.
«Только не умирай, пожалуйста, не умирай, это будет моя вина, если ты умрешь…»
Она было дёрнулась, но оказалась под прицелом волшебной палочки колдуна с впалыми щеками, шрамами и темными волосами. Как и все прочие. Беллатрикс Лестрейндж заливалась хохотом.
— Ты проиграл, Поттер, — негромко сказал мистер Малфой, стягивая с лица маску. — А теперь будь хорошим мальчиком, отдай мне пророчество.
— От… отпустите остальных, тогда отдам! — в отчаянии выпалил Гарри.
Невилл проявил невероятную смелость и противостоял той, кто свела с ума его родителей. За что тоже попал под Круцио. Но это позволило им выиграть время на короткий момент. Дверь с шумом распахнулась, впуская Тонкс, Сириуса, Кингсли и настоящего Грозного Глаза. Они снова оказались свободны! Пожиратели были вынуждены драться с более сильными противниками.
— ДАМБЛДОР!
Крик Невилла со сломанным носом даровал надежду каждому, кто был в состоянии сражаться. Мария откинула влажную прядь волос с лица, оттёрла ручеёк крови с пораненной головы и вновь встала в строй, намереваясь, отомстить за Луну, лежащую на камнях справа без движения. Она была жива, спокойна, на губах играла лёгкая улыбка. Наверное, так выглядят те, кто прожил свою жизнь счастливо и сейчас лежат в гробу. Но Мария не позволит, чтобы Луна погибла.
Их школьный директор уже достиг нижнего яруса каменных сидений, когда ближайшие Пожиратели смерти заметили его и крикнули остальным, что он здесь. Один из них пустился бежать, карабкаясь по ступеням напротив, точно обезьяна. Дамблдор снял его оттуда заклятием без малейших усилий, будто невидимым арканом…
Только одна пара противников продолжала биться, не обращая внимания ни на что вокруг. На глазах у Марии Сириус увернулся от красного луча, посланного Беллатрикс, — он смеялся над ней…
— Ну же, давай! Посмотрим, на что ты способна! — воскликнул он, и его голос раскатился эхом по огромной комнате.
Он стоял рядом с Аркой. Аркой. Аркой. Пустой Аркой, представляющей ценность для сотрудников Отдела Тайн. Аркой, рядом с которой возникают голоса и шум. Аркой, для тех, кто не видел смерть, не представляющей из себя ничего особенного. Аркой Смерти.
Когда с палочки Лестрейндж сорвался очередной красный луч, Мария среагировала мгновенно. Она находилась, наверное, ближе всех к ним обоим. Единственное заклинание, пришедшее на ум девушке, было манящее. Но второй красный луч поразил его прямо в грудь, а чары Марии не позволили ему преступить решающего шага назад. Сириус Блэк, чьи глаза расширились от изумления, стал заваливаться на пол. Он был в сознании, когда в его тело прилетело ещё одно заклинание неизвестного происхождения. Но оно-то и сделало то, что сделало. Сириус Блэк больше не открыл глаза, хотя его отчаянно трепыхающийся пульс всё ещё бился в груди.
***
Единственный, кого Он всегда боялся, был Альбус Дамблдор. Поттер совершенно обезумевший от горя и отчаяния и не знавший судьбу своего крестного, помчался за Беллатрикс. Мария потеряла его из виду. Честно говоря, ей было все равно. Она опустилась на колени рядом с Луной. Она была так прекрасна. Словно была мертва.
Сопротивлявшихся больше не было. И Долохов, и Макнейр — те, чьи имена Мари запомнила, были повержены Орденом Феникса. Тонкс колдовала над Грейнджер, находящейся без сознания, и Джинни, свалившейся от боли в ноге. Дюпен-Чен шептала, будто в бреду:
— Пожалуйста, пожалуйста, очнись. Не бросай меня. Живи.
Но ни одно заклинание, пришедшее ведьме на память, не помогало.
