Стоя у окна, я увидел, что в дальнем конце коридора появилась тень; по направлению ко мне медленно шла молодая женщина в красно–зеленом платье, с аккуратно уложенными темными волосами. Она была немного старше меня, круглолицая и приятная, с овальными карими глазами и крупными ровными зубами. Незнакомка улыбнулась мне:
— Не можете заснуть?
— Мне показалось, что я задыхаюсь. — Я кивнул в сторону своего купе.
— Я путешествую с моей ужасной старой няней, — прошептала девушка, — настоящей крестьянкой, хоть и из Шотландии. Она сохранила тамошние привычки. Тьфу!
— Привычки?
— Она все время говорит по–английски. Во сне.
— Вряд ли это можно назвать крестьянской привычкой, — удивился я.
— В Англии — конечно, не правда ли?
Эта встреча показалась мне столь же нелогичной, как и предшествующая.
— В Англии тоже есть крестьяне, — сказал я. — Хоть и поблагороднее наших.
— Вы бывали в Англии?
— Мне знакома эта страна.
Это было правдой. Знакомство произошло прежде всего благодаря капитану Брауну и «Пирсону».
Я произвел впечатление.
— Я путешествую впервые. Мы из Молдавии, у нас там имение. Очень красивый край. Слышали о ней?
Я сказал, что, к сожалению, нет.
— Вам бы понравились эти места, но там скучно. Отец уединился в имении, отойдя от дел. До этого он путешествовал по Англии. Там и подыскал мне няню, но она на самом деле не настоящая шотландская гувернантка. Она заботилась обо мне, потому что мама часто хворала.
— Ваша мать умерла?
— Конечно, нет, причем совершенно здорова. Она страдала от анемии. Теперь вылечилась, много ездит верхом — увлеклась английской охотой. С собаками, лошадьми, красными куртками и тому подобным. Но я думаю, что вас интересуют другие виды лис.
— Английская лиса — осторожный маленький зверек, — заметил я. — И очень красивый.
Девушка приоткрыла часы–кулон, висевшие у нее на груди; уже минула полночь.
Я не хотел расставаться с ней.
— Вы путешествуете? — спросил я.
— Нет, я собираюсь поступить в университет в Питере.
— На koyorsy? — Я ознакомился с большинством учебных заведений столицы. Кoyorsy[57] предназначались для женщин.
— Да! — восторженно ответила девушка.
— Я тоже студент, — продолжал я. — Буду учиться в политехническом. Я моложе большинства студентов, но у меня есть медаль.
Ее это не слишком впечатлило. В те времена у политехнического была репутация второсортного учебного заведения. Точные науки и инженерное дело во многих слоях общества все еще считались неподходящими занятиями для людей благородного происхождения.
— Война, — пояснил я, — требует новых типов оружия. И новых людей, способных его создать, потому меня и пригласили в Питер.
Она захихикала:
— Вы всего лишь мальчик.
— Я уже летал на собственном аэроплане, — сообщил я. — Может быть, вы читали об этом в прошлом году? В Киеве. Я летал в течение нескольких минут на машине совершенно нового типа, которую сам построил. Об этом писали во всех газетах.
— Я что–то припоминаю о новом виде летательной машины. Это было, действительно, в Киеве.
— Вы разговариваете с ее изобретателем.
Я одержал победу. Она немного смущенно произнесла:
— Я не могу вспомнить вашего имени…
Это, конечно, было сложно. Я колебался.
Она поднесла руку к губам:
— Извините. Вам не дозволено, потому что война?
Я кивнул:
— Я себе не хозяин. Могу сообщить вам только то имя, которым пользуюсь сейчас.
— Опасаетесь шпионов?
— Вполне возможно, мадемуазель.
— Меня зовут Марья Варворовна Воротынская.
Я поклонился:
— Можете называть меня Дмитрием Митрофановичем Хрущевым. Под этим именем я буду жить в Петербурге.
Девушка пришла в восторг от таких романтических обстоятельств. Избегая преднамеренного обмана, я узнал, как использовать женскую тягу ко всему таинственному. По крайней мере, в данном случае я вышел из затруднительного положения вполне успешно.
— Вы сможете навестить меня в Питере? — спросила она.
— Попытаюсь, если вы напишете адрес.
— Подождите здесь.
Я ждал, мое воображение рисовало узоры на замерзших окнах, а дыхание добавляло новые слои к ватной белизне, окружавшей нас. Скоро Марья вернулась с клочком бумаги, оторванным от книжного листа. Я взял его, поклонился и убрал в карман халата.
— Вы не обязаны приходить, — прошептала она, — но, знаете, у меня совсем нет знакомых в Питере. Надеюсь, что на курсах я смогу с кем–нибудь подружиться.
— Я сделаю все возможное, — церемонно ответил я, — чтобы удостовериться в том, что вы не чувствуете себя одинокой.
— Вы будете очень заняты.
— Естественно. Однако красивой и умной женщине трудно отказать.
Я льстил ей отчасти из–за врожденной учтивости, к которой всегда был склонен в обращении со слабым полом, отчасти потому, что помнил совет Шуры насчет знакомств с девушками, отцы которых могли бы финансировать мои изобретения. Этот мотив мог показаться постыдным, но в нем присутствовало определенное благородство — я был готов пожертвовать собой ради продолжения научной работы.
Марья улыбнулась, когда я поцеловал ее руку.
— Няня Бьюкенен проснулась, — сказала она. — Услышала, как я рву бумагу. Мне нужно идти.
— Мы еще встретимся.
— Надеюсь на это… — она понизила голос, — …m`sieu Хрущев.
Девушка умчалась по коридору. Возвращаясь в купе, я был очень доволен собой, тем, что уже успел завести два исключительных полезных знакомства.
Мое настроение испортилось, когда я увидел жирного майора в шинели. Усы его топорщились, как руль велосипеда, один глаз сверкал, подобно прожектору, второй был закрыт кепкой; он выскочил откуда–то сзади и зарычал:
— Вы должны быть в постели, молодой человек. В чем
