Когда я, наконец, открываю входную дверь, мои глаза расширяются при виде Джеймс, стоящей на моем крыльце, одетую с головы до ног, как преппи24 благотворитель. Как библиотекарша. Темно-синее короткое пальто застегнуто снизу доверху и завязано на талии. Из воротника ее жакета выглядывают жемчужины. Темно-синяя, черная с зеленым клетчатая юбка. Те же черные лакированные балетки, которые до сих пор преследуют меня во сне.
— Почему ты так долго не открывал эту чертову дверь? Я стучала пять раз! — Ее явное раздражение перемежается со стуком зубов.
— Я... — я тупо смотрю на нее. — Ты здесь.
— Я здесь, — кивает она с дрожью, обхватив себя руками. — Можно войти? Я замерзаю, и эта куртка не греет меня.
Это не ее обычное пуховое зимнее пальто.
— Черт! — Я отступаю в сторону, чтобы она могла войти и отхожу подальше, чтобы она могла войти в дом. — Входи. Вау. Что ты здесь делаешь? Не то чтобы я не рад тебя видеть, но я думал, что ты нужна Хейли…
— Парень, наконец, ответил ей, так что это была ложная тревога, — застенчиво улыбается она. — Кроме того, я поняла, что нужна ей не так сильно, как ты мне.
Мои уши обманывают меня, или ее голос звучит сексуальнее, чем обычно? Почти как она здесь, что бы…
Я отгоняюглупые мысли из головы и сглатываю, когда она проносится мимо меня в гостиную. Оглядевшись, Джеймсон оценивает небольшое пространство, которое четверо из нас называют домом. Ее взгляд падает на огромный шестидесятидюймовый телевизор. Два дивана, дерьмово-коричневого оттенка. Голые бежевые стены. Xbox Live и неорганизованную кучу игр, которые идут с ним.
Пирамида из пивных банок Зика и Дилана.
— Мне нравится, что вы тут все устроили.
Джеймсон медленно поворачивается ко мне, устаивает шоу из развязывания пояса куртки, расстегивания пуговиц, потом стягивает ее с себя и сбрасывает. Ее плечи и стройную фигуру прикрывает светло-голубой кардиган с блестящими темно-синими пуговицами. Он застегнут на все пуговицы, но он тонкий, и, черт возьми, не думаю, что под ним что-то есть. Жемчужное ожерелье обвивает шею, как воротник.
Соски. Твердые пики.
Жесткие.
Мой взгляд скользит по ее груди.
Черт, на ней есть лифчик? Почему, черт возьми, нет? Почему на ней клетчатая юбка? Наверняка, она дома зависала со своими соседками по комнате в штанах для йоги? Почему девушки носят эту хрень?
Я разинул рот, как школьник-подросток, глядя на ее невероятную грудь, на твердые соски, торчащие из-под мягкой ткани свитера, почти на сто процентов уверенный, что под ним она голая.
Я снова трясу головой: это невозможно.
Джеймсон никогда не ходила без лифчика на публике.
Зачем ей это?
Хватит пялиться на ее сиськи, чувак. Успокойся.
Джеймсон издает тихо хмыкает, вешая пальто на подлокотник нашего кресла, и скромная улыбка приоткрывает ее губы. Спокойно упирается бедром в спинку стула, скрестив ноги в лодыжках. Складывает руки на коленях.
— Так. И что теперь?
Мой взгляд возвращается к ее груди.
— Эээ.
Я могу придумать восемьсот вещей, чтобы ответить на этот вопрос, и все они включают обнажение, наготу и обнаженную плоть.
Она издает еще один приятный звук.
— Я думаю, может, мы пойдем в твою спальню? — Она воплощение невинности и класса, за исключением отсутствия лифчика. — Ну, знаешь, для уединения, на случай, если твои соседи вернутся домой.
Если Джеймсон добровольно хочет пойти ко мне в комнату в одной клетчатой юбке и кардигане, я не стану возражать.
Раньше в моей комнате были девушки, постоянный поток связей на одну ночь и перепихона. Фактически незнакомки в моей постели на ночь, ни на что не годные, кроме быстрого секса и шлепка по заднице, а затем прямо за дверь, тем же путем, которым они пришли. Ни одна из них не продержалась всю ночь, ни одна не дожила до утра. В любом случае, я не собираюсь упускать возможность узнать, что под этим кардиганом.
Я не полный идиот.
Я хватаю Джеймсон за руку и переплетаю наши пальцы. Веду ее по длинному коридору, выключая при этом свет. Съеживаюсь, когда открываю дверь в свою комнату.
— Черт, извини, что такой беспорядок. Я не заправлял кровать. Не думал, что у меня будет компания.
Я отпускаю ее руку и бросаюсь в комнату, поспешно натягивая одеяло на кровать. Бросаю подушки на место у изголовья. Бросаю грязную футболку в открытый шкаф.
— Подожди минутку.
— Себастьян, все в порядке. Правда.
Джеймсон опускается на кровать, скрещивает ноги и сбрасывает балетки на пол. Отодвигает их в сторону, свесив ноги с края, ее красивые ярко-розовые ногти на ногах отполированы и блестят.
Мои глаза следят за движением ее пальцев, играющих с подолом клетчатой юбки. Ее клетчатой. Блядь. Юбки. Она раздвигает складки, давая мне редкий проблеск кремовой верхней части бедра, тени нижнего белья.
Кровь устремляется к мозгу внутри моих штанов, руки тянутся к волосам. Я шагаю к дальней стороне моей спальни, так как вид одной ее юбки творит невообразимое с моим членом.
Он дергается.
Если она делает все это сексуальное дерьмо нарочно, пытается заставить меня возбудиться и сойти с ума, это работает.
От электричества нашей химии у меня волосы встают дыбом. Прочищаю горло, проверяя способность говорить.
— Ты делаешь это нарочно? Потому что ты испытываешь мое терпение.
Ее пальцы нащупывают нижнюю пуговицу кардигана и дергают, затем задирают подол юбки, позволяя мне еще раз взглянуть. — Не понимаю, о чем ты.
Эти блестящие губы растягиваются в ангельской улыбке. Зубы впиваются в соблазнительную нижнюю губу.
— Окей. Ладно. — Я хватаюсь за ближайший стул, и до белых костяшек сжимаю его, когда она откидывается на спинку кровати и раздвигает ноги. Сидит, широко расставив колени, и играет, играет с нижней пуговицей своего топа.
Играет со мной.
— Хотя... — вздыхает Джеймсон. — Раньше мне приходило в голову, что ... — она замолкает, наклоняет голову и изучает меня живыми, горящими голубыми глазами. — Эти чувства не проходят, не так ли? На самом деле, — возражает она. — Они становятся все сильнее.
Я в замешательстве. О каких чувствах она говорит? Наша дружба? Наше свидание?
— Так что, я здесь, чтобы что-то с этим сделать. Пять свиданий долгий срок, а у нас уже есть то, чего нет у большинства пар. Мы друзья. — Нижнюю пуговицу проталкивают через петельку, выражение ее лица остается бесстрастным, даже когда ее отпускают. Потом еще...и еще, пока я не вижу плоский обнаженный живот и симпатичный пупок. — А ты не думаешь, что мы оба заслужили это, после того как были так терпеливы?
Верно.
Верно?
Мертвая хватка на моем стуле становится сильнее. Она…
Твою мать, она собирается раздеться?
—
