Его вращающийся таз становится неторопливым, темные глаза сосредоточены на моих. Медленно, но верно, атмосфера меняется; его безумное вожделение внезапно сменяется на…
Поцелуи в висок. Срывающиеся, отчаянные стоны в рот.
— Ты прекрасна... так великолепна, — хрипло бормочет он, когда его массивные ладони обхватывают и сжимают мою задницу. Он глубоко толкается, так глубоко заполняя меня, что я задыхаюсь. И стону снова и снова. Звезды вспыхивают перед моими глазами и мое видение размывается. Моя голова мечется из стороны в сторону, волосы рассыпаются по подушке, это так великолепно.
— Джеймсон, Джеймсон. Я... я... — какие бы слова он ни пытался произнести, они застревают у него в горле, эмоции переполняют его. Его хриплые стоны— это музыка для моих женских прелестей и меня.
— Хочу быть сверху, — умоляю я, уткнувшись ему в шею. — Вытаскивай, Оз... в-вытаскивай…
Я могу получить еще один оргазм, если буду сверху. Может, два.
Слова срываются с языка, когда мои ноги широко раздвигаются, удерживая и привлекая его за бедра к себе еще несколько безумных секунд, чтобы он вжался глубже. Толкал сильнее. Глубже и глубже, он вколачивается этими атлетическими бедрами, заставляя меня двигаться с ним в унисон. Его выдержка прекрасна.
Это чудо, что он еще не кончил.
Себастьян замирает, и я тихонько всхлипываю, когда он выходит из меня, стону, как будто умираю от потери его внутри меня. Наши руки и ноги дрожат, когда он переворачивается и ложится на спину, потянувшись ко мне. Скользкий член стоит по стойке смирно.
Я ложусь на него, наслаждаясь прикосновением кожи к коже, прежде чем оседлать его талию и провести языком по его языку для поцелуя, когда его поцелуй начинает имитировать наш секс. Наше занятие любовью.
Мои колени упираются в матрас, когда я неспешно начинаю опускаться на твердый член Себастьяна. Действую в унисон со своей внутренней стриптизершей, я вращаю бедрами, наблюдая, как его веки прикрываются от удовольствия, в то время как влажная головка его члена подразнивает мою изнывающую киску. Затем я опускаюсь на него полностью.
Я двигаю бедрами так мучительно медленно, как мне хочется.
Пальцы Себастьяна сжимают мои бедра, расслабляя мое тело. Обхватывают мою грудь. Он медленно касается ладонями моих твердых сосков. И что бы быть еще глубже во мне, Себастьян приподнимается, напрягая торс. Присаживается. Обхватывает меня за талию своими мощными татуированными руками и зарывается носом в изгиб моей шеи, толкаясь в меня все глубже, заполняя меня.
— Джеймсон, — стонет он, поглаживая меня по спине, вколачиваясь в меня. — Джеймсон, Джеймсон.
Любит меня.
Это рай.
Это ад.
Это блаженство.
— Боже, как я люблю твои звуки, — стонет он. Стоны и толчки. Он гладит мои влажные волосы, в то время как его член ударяет в мою точку G. Его хриплое дыхание отражает мое. — В тебе так хорошо... так хорошо...черт... о-о... черт... я близко...Джеймс, детка, я сейчас кончу.
— О боже, да! Да! Я тоже, — чуть не рыдаю я. — Сильнее... да, oооо боже, боже, да, сильнее... о, боже! Прямо здесь, прямо здесь. Да!
Это громко, красиво и потно.
Это реально.
— Я больше не могу, Себастьян. Оставь меня в покое и принеси мне еды.
— Ну же, Джеймсон. Еще раз, прежде чем мы уйдем. Пожалуйста.
— Ты ненасытный, перестань умолять. Я создала монстра.
— Еще раз и я оставлю тебя в покое. Обещаю.
— Что за чушь. Ты уже говорил это дважды.
— Но в те два раза я не это имел в виду.
— Себастьян, мне нужно принять душ. И мне нужна еда, я голодна!
— Я могу придумать несколько вещей, чтобы удовлетворить твой аппетит.
— Фу.
— Ты не говорила «фу», когда отсасывала мне во время «Игры престолов».
— Во-первых, не мог бы ты не называть это «отсосать»? Я чувствую себя дешевкой. Во-вторых, ты обещал мне гамбургер от Малоуна.
— Уф, ладно.
— Эй, приятель, тебе повезло, что я все ещё здесь. Мы провели в постели, кажется, сотню богом забытых часов.
— Это плохо, что я начинаю находить это сексуальным, когда ты закатываешь глаза?
—Да, это немного странно.
— Каждый раз, когда я тебя вижу, мне хочется обкончаться.
— Странно, что я нахожу это ужасное, несколько унизительное предложение слегка эротичным?
— А я покажусь сильно долбанутым на голову, если скажу, что это не странно?
— Возможно.
— Тогда нет. Это не странно.
Глава 38.
«Я просто лайкнул кого-то,
зная, что я буду спорить с ней.
У нее был "тот взгляд" насчет неё.
Таким образом, на сегодня это мой жалкий
пятничный вечер».
Себастьян
Наблюдая за Джеймсон через переполненный зал, мне на ум сразу же приходят несколько вещей:
1. Я трахнул её четыре раза за последние двадцать четыре часа.
2. Четырежды.
3. Лучший секс в моей жизни — и, поверьте мне, у меня его было много.
4. Она такая же похотливая и развратная в постели, как и я. Спасибо. Боже.
5. Я питаю к ней серьезные чувства.
Самодовольная ухмылка появляется на моем лице, как будто я наткнулся на нетронутую золотую жилу, которую до меня не обнаруживала ни одна живая душа. Потому что никто, и я имею в виду никто, не посмотрит на Джеймсон и не заподозрит того, что я уже знаю: она прячет охренительное тело под этой консервативной одеждой. Чертовски фантастические сиськи. Круглую, подтянутую задницу. Плоский живот.
Тугую киску.
Быть внутри неё? Охренительное наслаждение.
Мужчины обходят ее стороной; они видят модные кардиганы и изящные туфли. Они видят скуку. Уравновешенность. Застегнутую на все пуговки ханжу с очень острым языком. Они предполагают, что она сексуально подавлена, слишком много работы для недостаточной отдачи.
Так думал и я.
Приятный бонус: больше Джеймсон Кларк для меня.
Каждый дюйм ее тела принадлежит мне.
В окружении своих почитателей возле кухни, маленькая лисичка отрывает взгляд от разговора, и я наблюдаю, как она скользит своими экзотическими голубыми глазами вверх и вниз по моему телу, раздевая меня глазами. Её рот изгибается в понимающей ухмылке Она ухмыляется над своим красной пивным стаканчиком.
Я отвечаю тем же, оценивающе, оглядывая ее: светло-розовый, плотно облегающий свитер с V-образным вырезом, показывающим только немного декольте. Обрезанные узкие штаны. Высокие сандалии на ремешках, над которыми она думала целых десять минут, прежде чем решила, что там не слишком холодно, чтобы надеть их.
Вместо жемчужного ожерелья? Тонкая золотая цепочка со словом карма.
Ее соседка по комнате, Эллисон, наклоняется к ней и что-то говорит ей на ухо, отчего Джеймс весело смеется. Она откидывает голову назад, обнажая шею, которая пахнет сладким кокосом и по вкусу напоминает десерт, когда её посасываешь.
— Почему ты все время смотришь на Паркера и его игрушку? — добродушно спрашивает мой товарищ Пэт Питвелл. Несмотря
