Люка корил себя за то, что не взял номера Эдуарда. Адам связался со своим помощником и попросил поднять данные всех пассажиров их рейса и найти Эдуардо как можно скорее.
Они ждали.
Глубокой нью-йоркской ночью телефон Адама ожил и оповестил о двух новых письмах. Первое содержало список имен, а второе – полный расклад на помощника главного редактора небольшого австрийского издательства «Dodico» Эдуардо Пацели.
Адам дождался утра и разбудил друзей громким криком:
– Есть!
Все, включая поникшего духом, почти безразличного к происходящему вокруг Поля, собрались в гостиной.
Во второй половине дня путем нехитрых манипуляций они выяснили не только номер Пацели, но и название отеля, в котором он проживал в Нью-Йорке.
Поль немного приободрился. Появилась надежда.
Решили не предупреждать Эда о прибытии, просто приехать в отель и дождаться его там. Ближе к полуночи, когда компания уже изнывала от отчаяния в лобби гостиницы, появился Эдуардо. Пацели был пьян, весел и все равно привлекателен. С ним рядом шел молодой человек. Мужчины явно покинули вечеринку вместе и собирались продолжить вечер наедине.
Люка ринулся навстречу.
– Где книга? – налетел он на Эдуардо. – Немедленно!
Пацели испуганно отшатнулся, несколько раз моргнул, сфокусировал нетрезвый взгляд на высоком архитекторе, хмыкнул и полез обниматься, всем телом выражая радость встречи.
Мензони вытерпел фривольные объятия, мысленно удивился тому, что все в этой стране пытаются принудить его к контакту, и повторил свою просьбу более мягким голосом.
– Аа, дорогой, я, конечно, помню. – Эдуардо растерял все проявленные в начале знакомства манеры. – Но, увы. – Он развел руками.
– Что это значит? – Мензони чуть не срывался на крик. – Что значит «увы»?! – Он готов был взять Эдуардо за грудки и хорошенько тряхнуть улыбающегося итальянца. А если того потребуют обстоятельства, то и украсить смазливую физиономию фиолетовым следом своего кулака. «Я и не такое уже здесь пережил», – пронеслось у него в голове. Он гневно смотрел сверху вниз напротив себя, готовый сразиться врукопашную с невысоким парнем. Америка меняла всех.
– Я уронил её в самую глубокую лужу Манхэттена. – Пацели горестно покачал головой.
– А где то, что от нее осталось? – кричал Люка.
– Я пытался высушить, но она в непотребном виде. Обещаю, когда вернусь в Вену, специально для вас закажу в печати еще несколько экземпляров! – в очередной раз поклялся Эдуардо.
– Отдайте мне книгу в любом виде, – не раздумывая, потребовал Мензони.
– Она в номере, – покосился на своего спутника Эдуардо.
– Не вижу проблем!
– Может, мы встретимся завтра?
– Нет, книгу вы отдадите сейчас же! – Люка сам себя не узнавал. У снисходительного Мензони, привыкшего получать всё, едва прозвучит его имя, вместо свойственной ему привычной напыщенности появилась дерзость.
Друг Эдуардо нетерпеливо закатывал глаза весь их разговор. Но столкнувшись с гневным взором доведенного до бешенства маэстро, он только примирительно улыбнулся.
Люка, Пацели и его дружок отправились к лифтам. Остальные хотели последовать за ними, но маэстро знаком показал, что этого не требуется.
Мензони отсутствовал целый час и появился из лифта, когда Адам уже выяснял на стойке ресепшена номер, в котором проживает мистер Пацели. Немного пьяный, веселый и взлохмаченный, он нес под мышкой книгу, или, вернее, то, что от нее осталось.
Добравшись до своего отеля, друзья собрались за столом, где дрожащими руками Поль открыл распухшую от воды первую страницу. Текст был размытый, местами грязный, а иногда и вовсе непригодный для чтения. Однако что-то можно было разобрать. Поль начал читать вслух, но когда дошел до места, на котором строители поднимали короб, голос его сорвался и руки задрожали. Извинившись, он ушел в свою спальню. Книгу своего деда он забрал с собой.
На следующий день Поль не показывался. Лишь дважды Люка занес ему поднос с обедом и ужином. От вина Боннар отказался.
После ужина Виктория предложила сыграть партию в покер. Все поддержали эту идею и погрузились в игровые комбинации. На третьем часу поединка, когда в игре начался самый настоящий кураж, за дверью Поля раздался душераздирающий крик. Друзья поспешили в его комнату. Поль сидел на кровати, схватившись за голову, и раскачивался из стороны в сторону.
Виктория села на колени и взяла его за плечи.
– Миленький, что?
– Это была она. – Поль не отрывал ладоней от лица.
Адам со всего размаху ударил по дверному проёму. Люка выругался по-итальянски.
* * *Если бы незнакомец заглянул в гостиную загородного дома четы Ви, то увиденное не вызвало бы у него никаких подозрений.
Зрелый мужчина в легкой летней рубашке, светлых брюках, очках в модной оправе синего цвета и домашних тапках сидел, закинув ногу на ногу, и с равнодушием смотрел телевизор.
Лицо его не выражало никаких эмоций. Могло показаться, что он безучастен ко всему, что происходит вокруг. На столике перед мужчиной лежало несколько папок с печатным текстом внутри. Периодически он брал одну из них, делал заметки на полях, что-то выделял, ставил вопросительные знаки и снова утыкался в голубой экран.
Именно так Поль проводил большую часть своих дней. Вики помогла ему устроиться на работу, и теперь он был помощником редактора известного французского издательства «Паунтон». Адам оформил документы на родного дядюшку по имени Поль Викентий Виагард. Фамилия Ви изначально так и звучала, но современному Адаму не нравилась такая дань классике, и при заключении брака молодая пара вписала её новое произношение.
А вот Боннар решил остаться Виагардом, как и отец Адама, то есть «брат» Поля. Дэвид Виагард собирался в гости к сыну примерно через месяц, и всем еще предстояло объяснить главе семейства пополнение в их клане. Адам не сомневался в отце и в его чутком понимании всей драмы жизни Поля. Кроме того, любовь к фантастике привил сыну именно он.
За свой внешний вид Поль благодарил Люку, который после неудачной поездки в Нью-Йорк привел к нему Марио. Месье с романтичным именем, казалось, не замечал, что перед ним оживший скелет. Не проявляя любопытства, он, продолжая улыбаться, снял мерки, а спустя неделю принес перевязанную лентой коробку и торжественно вручил Полю. Боннар открыл и ахнул. Внутри лежала кожа. Кукла с застежкой на спине была сделана ровно по размерам Боннара. Через полчаса он вернулся настоящим человеком. С руками, ногами, волосами и розовыми губами. Чертовски привлекательный высокий крепкий мужчина с правильными чертами лица. Поль был счастлив. Новые технологии подарили ему потерянное тело. Но насколько долго он мог просуществовать в таком виде? Отчего его скелет ожил, никто, включая самого Поля, до сих пор не знал.
Боннар, хоть и несказанно радовался преображению, всё же испытывал глубокую тоску, о чем иногда делился с мужской половиной компании. Поль чувствовал себя неполноценным. Всё, так необходимое для счастливой жизни с женщиной и исполнения его мечты, оставалось недоступным. Друзья понимающе кивали, даже один раз втроем съездили в магазин, который частично мог решить эту проблему, но Поль, глядя на ассортимент, только еще больше расстроился. Тему решили больше не затрагивать, но регулярно вытаскивали Боннара на ночные тусовки, где он легко заводил знакомства, которые, понятное дело, не приводили ни к каким последствиям.
Вопрос документов был закрыт. Поль получил долгожданный статус человека. В удостоверении его личности значилось: сорок восемь лет, место рождения – Париж.
Когда Боннар гордо пришел на собеседование в издательство «Паунтон», которым руководил тайный поклонник Виктории – Пьер Блавальд, его приняли очень тепло. Уже через неделю, когда были улажены все организационные моменты, Полю вручили пропуск в издательство на имя Виагарда. В его обязанности
