– Да к чему она вам такая? – спросил Антеро. – Ведь толку от неё – как от козла молока?
Урмас изменился в лице.
– Не мути-и вод-ду-у в нашем озере-е, – сурово затянул хяме, подражая исанто. – Дела-а своего не бро-оси-им! Оно им… нам… МНЕ нравится-а!!! – гневно закончил он.
– А что за беда на складе? – Антеро попытался увести хяме от новой свары.
– Кладовщик Руотус. Прозвали его Рыжий хийси. Эта полоумная сволочь не слушается никого из тех, кто есть на острове.
– Леса у него попросить надо?
– Удачи, – понуро произнёс хяме.
Руотус занимал на острове особую должность – ещё предыдущий валто, приметив рачительный нрав и отменную память сородича, обязал его ведать всеми припасами Хяменлинны, особенно – неприкосновенной частью, сберегаемой для крайнего случая. Не зная письма, кладовщик хранил сведения о том, когда, сколько и кому именно отпустил добра, завязывая узелки на особых шнурах, которые всегда хранил при себе. Кладовые под присмотром Руотуса были едва ли не единственными в округе, содержавшимися в полном порядке. Медно-рыжий безбородый мужичок крохотного роста, с большим пузом и короткими ножками, Руотус носился по своим владениям с такой быстротой, что делался похож на белку. Но чрезмерная хлопотливость и тревожность пополам со всё растущим чувством собственной значимости не пошли Руотусу на пользу, расшатав его и без того робкую душу. Никто не знал, чего ожидать от Рыжего хийси в следующий миг – так внезапно его добрые слова сменялись проклятиями и угрозами.
В этом Антеро убедился, когда пришел на склад. Там Руотуса убеждало уже человек пять, сумевших найти его для разговора. Даже начать говорить оказалось совсем непросто, а уж добиться нужного…
– Вот ты молодой ещё, не понимаешь! – тараторил кладовщик. – Есть припасы обычные, а есть на крайний случай! На крайний случай – на случай такой, что не каждый день, особенный! Особенный человек им счёт ведёт, хозяйственный, так-то! Так-то ещё можно понять, если сам валто попросит!
– Да нет его в Хяменлинне! И леса нет, а строить надо!
– А на нет и суда нет! Без его ведома не могу. Считай – у меня тоже нет. Пива хочешь?
– Да ведь дело общее! Работа стоит, лес нужен!
– Вот лесом и ступайте! Я тут торчу, как проклятый, все сосчитать, запомнить, сохранить, а что взамен? Не до вас мне. Лесом ступайте.
– Ну, погоди же! Вот явятся викинги, спалят тебя вместе со складом!
– А ты не грози мне! Я с валто на короткой ноге! Первый после него в Хяменлинне!
– По-оберегись!!! – из открытых дверей склада вдруг само собой полезло толстое бревно. Когда оно высунулось наполовину, стало видно коренастого силача, тащившего его прямо на спине – это работнику Войминену надоело спорить с вредным кладовщиком. Он просто зашёл на склад и взял, что требовалось.
– Ослушник! – взвизгнул Руотус. – Немедленно положи на место! Все валто расскажу, уж он тебе задаст!
– Иди к лешему! – огрызнулся Войминен из-под бревна. – Ребята, налетай! Там на три частокола хватит!
Что до валто Эрво Яреуса, он не только управлял строительством из Вахвы, но и нередко появлялся в Хяменлинне сам. В такие дни он неторопливо обходил весь остров, по-хозяйски оглядывая каждую кочку и бесконечно ворча, раздавал указания направо и налево, старался сам приложить руку ко всем работам наравне с простым людом, благо, был он на редкость мастеровит. Валто любил встать рядом с работающим человеком и наставлять его так долго и въедливо, что мало кому удавалось вытерпеть; порой он забирал инструмент и продолжал сам. «Лучший среди работников, – ворчали хяме. – Вот и строил бы всё один!» Яреус и рад был бы выстроить крепость от первого камня до последнего конька крыши своими руками, но под силу ли такое человеку? Изнурив себя за день, к вечеру валто ворчал пуще прежнего, сердито грозя бросить все к Хийси и уйти в лес. Недаром Эрво Надежного за глаза называли Сварливым!
Часто приплывал на остров и кузнец Уно, тот самый, с которым Антеро познакомился на совете старейшин в Вахве. Обыкновенно работавший в кузнице селения, Уно также нёс трудовую повинность на строительстве крепости. Молодой человек лет девятнадцати-двадцати, кузнец с виду ничем не выделялся среди сородичей – низкорослый и кряжистый, несколько неуклюжий с виду, но наделённый богатырской силой; на широком лице – ни следа усов и бороды. В один злополучный день Уно, стоя над обрывом, в числе прочих поднимал на веревках груз брёвен, привезённых из Вахвы, а разыгравшийся не на шутку морской ветрище то ненадолго стихал, то рвал безудержно. В тот миг, когда поднятые брёвна оставалось только втащить да отвязать, внезапный порыв ветра едва не свалил Уно с ног, и то ли худая изначально, то ли перетёртая о камни веревка лопнула в его руках. С нестройным грохотом поскакали вниз по склону тяжёлые брёвна, одно из них словно нарочно кувыркнулось в сторону находившихся рядом сходен и разнесло их начисто.
На беду поблизости оказался сам валто Эрво Яреус. Мельком глянув вниз и убедившись, что никто из людей не пострадал и помощи не просит, он обрушил всю свою застарелую досаду на попавшегося под руку Уно.
– Ты что делаешь, негодный?
– Так вот… – Уно до сих пор сжимал в руках обрывок веревки. Его открытое, почти детское лицо выглядело растерянным.
– Что «вот», увалень?! – бушевал валто. – Что «вот»? Нет, это надо быть таким обалдуем?
– Или первый раз за десяток лет здесь рвётся верёвка? – стал защищаться кузнец. – Никому же худого не сделалось, так и огорчаться не стоит!
– Не сделалось! – валто был не в духе и слушать не хотел. – Не сделалось! Это ручонки твои кривые ничего не стоят! Вот как ты это подстроил, а? Как?
Большинство хяме отличались завидным хладнокровием, но нет-нет да выходили из себя, становясь просто страшными: даже в гневе они не показывали чувств, и выдавали их разве что не к месту громкая речь да дурные поступки, подсказанные нахлынувшей яростью. То же произошло и с Уно.
Буркнув «Сейчас увидишь, как!» кузнец вытянул из-за пояса топор и подошёл к бревнам, уложенным неподалёку от края обрыва, намереваясь спустить их следом за первыми – достаточно было вышибить из-под них подпорки. Тут же несколько подоспевших на шум парней ухватили его за руки.
– Не надо держать меня, я не бешеный пёс, – сказал уже остывший Уно, после чего обратился к валто: – Ты прав, почтенный Эрво! Здесь случилось неладное! Случилось и происходит до сих пор, клянусь горнилом!
– Что же?
– Целый народ кладет жизнь, здоровье и добра без счёту на чужую блажь. Вся Хяменлинна,
