– Ты не рассказывал об этом раньше, – удивился Тойво.
– О чём уж там рассказывать… – вздохнул рунопевец.
* * *А рассказать было о чём. О том, как без малого десять лет назад бесшабашным и любопытным юношей отправился из родного дома мир посмотреть и себя показать. О том, как в Савонкоти сдружился с Тиэрой Осмо и вдвоём с ним дошёл до туманной Сариолы. Как, пожив там некоторое время, они разгневали местных жителей и удирали от них во все лопатки. Как заплутали в Туманном море и, едва не погибнув во время шторма, достигли шведских берегов. Долго бродили друзья неприкаянными среди чужого народа, перебивались случайными заработками и все искали обратную дорогу. Дальше их пути разошлись – Тиэра сильно затосковал по дому и в конце концов нашёл себе попутчиков до Виипури. Антеро же неутолённая жажда приключений привела в дружину викингов.
– Вот это да! – Ярл Свен, пожилой человек с длинными седыми усами, живым лицом и резкими движениями с интересом рассматривал чужеземного юношу. – Были в моей дружине шведы и норвежцы, руссы и англосаксы, а финнов не бывало! Чудно, право! Говорят вы, финны, – народ сродни троллям и альвам?
– Угу! – тряхнул нечёсанной головой Антеро. Бродячая жизнь последних месяцев сделала своё дело – карел уже изрядно походил на меньшого хийси или тролля, как называли этих существ шведы.
– Говорят, вы искусны в пении песен… и в чародействе? – последние слова ярл произнёс почти шёпотом.
– А то как же! – закивал Антеро в ответ. Пел он хорошо, ворожить по-настоящему ему до сих пор не приходилось, но сейчас парень готов был и приврать – уж очень хотелось попасть в дружину. Суровые воины, закованные в броню, вызывали уважение и восторг. Как славно было бы встать бок о бок с ними, поднять такой же расписной щит и научиться бою на сверкающих длинных мечах!
– Что ж, мне такой человек не лишний, – улыбнулся Свен. – Оружием владеешь? Ладно, научим. Тебе заматереть немного надо, и будешь викинг хоть куда! Видишь ли, – ярл протянул гостю небольшой рог с пивом, из второго пригубил сам. – Я много народу видел, все больше викингов. А это, свидетель мне Один, зверье. Жрать, бражничать, сражаться могут – и только. Скальды у меня почему-то не приживаются. А порой хочется побеседовать дельно с человеком иного склада, – ярл не уточнил, какого именно.
Два года ходил Антеро в дружине ярла Свена. Он в совершенстве овладел языком шведов, а те скоро изжили свое суеверное любопытство пополам с опаской, которое питали к карелу изначально.
Рубиться на мечах Антеро так и не научился – на это просто не хватило бы времени, зато отточил умение биться копьём и секирой – привычным оружием лесного жителя. Научился также водить корабль в открытом море, не видя берегов, выбирая путь по солнцу и звёздам, а в пасмурную погоду – с помощью диковинного солнечного камня, позволявшего отыскать солнце даже за плотными тучами. Такой камень был большой редкостью среди мореходов, и Свен берёг его как зеницу ока. Не далось Антеро только одно – умение грабить. Он ни разу не кинулся коршуном на добро побеждённых, и доля, положенная дружиннику при разделе добычи, не радовала его. Воспитанный на хуторе миролюбивых карелов, Антеро знал цену труда землепашца, пастуха или рыболова, и рука, уже привыкшая держать оружие, не поднималась разорить чужой амбар.
– Честный ты! – ухмылялся ярл. Слово, которое Антеро считал похвальным, в устах викинга звучало укором. – К чему это? Ты же дерёшься храбро! Запомни, Анунд, – так по-своему произносили имя Антеро шведы, – плох тот воин, что добычей гнушается! Мы же отважные, доблестные воители, не щадим себя в ратных трудах во славу Одина! Нам положена награда на этом свете и пир в чертогах Вальгаллы после смерти!
Одерживая победу, викинги предавались веселью: ели и пили в три горла, даже состязались между собой в бездонности желудка, хвалились подвигами и награбленным добром. Все это не занимало Антеро – он чувствовал разочарование в тех людях, которые поначалу казались ему героями. И чем чаще над кровлями захваченных селений поднималось пламя пожара, тем быстрее карел осознавал, что дело его товарищей неправое.
…Жители посёлка на датском берегу сражались отчаянно, но в конце концов их сопротивление было сломлено. Дружинники Свена ворвались в селение, не остыв от боя, и теперь носились по узким улицам, убивая всё, что попадалось на пути, громя дома и амбары. Антеро вскочил в неприметный сарай позади жилого дома, и нос к носу столкнулся с девушкой, нет, с девочкой-подростком. Та даже не вскрикнула – только метнулась в дальний угол и забилась туда, уставив на чужого большие глаза, исполненные ужаса.
Раздумывать было некогда, решение пришло само собой:
– Спрячься и сиди тихо! – велел ей Антеро. – Не найдут – не тронут. – И уже хотел выйти, объявив своим, что внутри нечего брать.
– Ого-го! – в дверях карел столкнулся с Гламом – здоровенным пучеглазым разбойником. Тот с разбегу так ударил соратника брюхом, что вогнал обратно в сарай. Теперь он лез следом – боком, с трудом протискиваясь в маленькую дверцу. Косяки трещали, Глам пыхтел, в полумраке пристройки зрелище было поистине страшным.
– Брать нечего! – крикнул Антеро, но было поздно – девчонка заверещала во весь голос.
– А это чего там? Ну-ка, давай ее сюда! – взревел Глам.
– Не трожь ее. Она еще ребёнок.
– Да ну! – одолев проём, разбойник выпрямился во весь рост. Теперь он подпирал головой низкий потолок и смотрел на девочку поверх Антеро, которого превосходил в ширине чуть не вдвое. Лицо викинга расплылось в похотливой улыбке.
– Не трожь! – повторил Антеро.
– Что так?! Ни себе, значит, ни людям? А ну прочь с дороги, финское отро… – Глам не договорил. Пуукко, брошенный с близкого расстояния, вошёл в бородатое горло по самую рукоять…
– …Ты будешь отвечать, зачем сделал это? – ярл старался сохранять приличествующее суду спокойствие, однако его трясло от гнева и досады. Битва выдалась жестокой, после неё он недосчитался многих воинов. Полученной добычи едва хватило, чтобы воздать уцелевшим, а в завершение всего пришлось судить своего скальда за убийство соратника!
Антеро стоял напротив ярла под охраной двух меченосцев и упорно молчал – он не рассчитывал на понимание людей, мыслящих иначе, чем он сам, а оправдываться в том, что не считал злодейством, было ниже его достоинства.
– Финн убил товарища из-за добычи! – загомонили в толпе хирдманов, среди которых было немало родичей Глама, разом ополчившихся на Антеро. – Он не захотел делиться! Нажива для него важнее боевого братства!
Такую ложь нельзя было оставлять без ответа.
– Неправда! –
