– Поверь, парень: лучше бы тебе не попадаться мне на глаза.
Точно смахивая с загривка назойливую муху, Фиск швырнул молодого человека о ближайшую стену. Рэнди врезался в мраморные плиты, сполз на пол и затих. Осколки мрамора посыпались на его обмякшее тело. Но через пару секунд плечи Рэнди шевельнулись, и Человек-Паук перевел дух.
«Он жив! Но тяжело ранен. Что ж, вместо двух вдохов удовольствуюсь одним».
Человек-Паук вскочил на ноги, отвлекая внимание Кингпина от поверженного юноши.
– А принимал ли кто-нибудь из твоих врагов все эти мускулы за боксерскую грушу – вот так?!
С быстротой молнии он обрушил на противника град ударов, не оставляя громадному криминальному лорду времени для ответа. Когда Рэнди сумел отползти на несколько футов в сторону, Человек-Паук нанес удар, от которого Фиск всем весом врезался в ту же самую треснувшую стену. Питер продолжал молотить его, точно грушу, каждый раз позволяя противнику отодвинуться от стены, чтобы тут же – как можно сильнее – шмякнуться о нее снова.
– Знаешь, по тебе нелегко промахнуться!
Человек-Паук бил и бил, не давая врагу ни секунды передышки, но тот все не падал и не падал. С потолка огромными кусками сыпалась штукатурка, опорная балка начала трескаться.
– Что? Ответа не будет? Не путают ли враги твою медлительность с тупостью?
Взгляд Кингпина полыхал злостью – не только на врага, но и на собственную беспомощность. Питер продолжал колотить его, пока странная звериная грация, чувствовавшаяся в каждом движении Кингпина, наконец-то – наконец-то! – не оставила его. Огромные, словно пушечные ядра колени дрогнули, подогнулись, и Фиск рухнул вперед, позорно приложившись лицом об пол.
«Уф! С ним покончено!»
Питер бросился к Рэнди, лежавшему ничком на полу.
– Ты в порядке?
– Думаю, да.
Рэнди кое-как сел. Судя по всему, у него было вывихнуто плечо. В несколько секунд Человек-Паук сделал для него из паутины перевязь, оглянулся – и замер от изумления.
Кингпин поднялся на четвереньки, кинулся вперед, точно взбесившийся белый бегемот, и протаранил головой поврежденную стену.
Питер моргнул.
«Что за?… Неужели от моей взбучки он повредился умом?»
Треснувшая опорная балка рухнула, а с ней рухнула и стена. На пол посыпались обломки мрамора – такие крупные, что любой из них вполне мог бы расколоть череп. Подхватив один из них, Кингпин ударил им по витрине.
Трещина в стене достигла потолка. Вниз хлынула новая лавина штукатурки и обломков камня. Ошеломленные бандиты Кингпина, шатаясь, устремились наружу.
Вовремя выпущенная паутина подхватила кусок падающей стены, и он навис над бесчувственными охранниками, прикрыв их от обломков. Теперь Питеру осталось только поскорее убраться в безопасное место вместе с раненым юношей. Конечно, таким образом скрижаль оставалась в руках Кингпина, но выбор между древним артефактом, пусть даже самым драгоценным, и человеческой жизнью был однозначен. Подхватив Рэнди под мышку, Питер выстрелил вперед паутиной, уцепился за нее, оттолкнулся и вылетел из рушащегося зала.
«Теперь деньги на ремонт уж точно не помешают!»
Он уложил Рэнди в холле. Тот снова был в отключке, но дышал. Опасаясь, что он мог пострадать сильнее, чем кажется, Человек-Паук похлопал его по щеке.
– Проснись! Вечеринке конец!
Веки Рэнди затрепетали.
– Что случилось? Кингпин сбежал?
«Да, смелости у парня – на целый полк, но вот смекалки…»
Входные двери распахнулись, и внутрь ворвались несколько человек в синих мундирах. За ними следовали подкрепления. Убедившись, что за Рэнди есть кому присмотреть, Человек-Паук воспринял появление полиции как намек на то, что ему пора.
Путь в Выставочный зал был завален обломками, поэтому он направился к взорванной бандитами двери запасного выхода. Ни лимузина, ни Кингпина в проезде, конечно, уже не было. Только теперь почувствовав боль от множества ушибов, Человек-Паук полез на крышу.
«Скорее всего, побило осколками мрамора. Но и Кингпин, конечно, руку приложил. Ну и бой – все равно, что драться с „русскими горками“!»
Первым, на что он обратил внимание после собственных синяков, оказалась площадь. Толпа не стала реже, но теперь она была разделена на группы. Ближайшая из этих групп находилась внизу, прямо под ним, перед входом в Выставочный зал. Здесь, под пристальным наблюдением прессы, демонстрантов – включая Киттлинга – дюжинами грузили в полицейские фургоны, припаркованные вдоль бетонных дорожек.
«Им предъявлены обвинения? В чем? Стоп. Они – что же, решили, будто во взрывах виноваты студенты?»
Из зоны, отведенной для прессы, за оцепление вышел человек в белой рубашке и галстуке. Подойдя к полицейским, он начал о чем-то расспрашивать их. Пит даже издали узнал Робби Робертсона – несомненно, тот беспокоился за сына. Полицейский отвел Робби к Рэнди. Несмотря на руку на перевязи, пострадавший юноша ждал погрузки в один из фургонов – и это была вовсе не машина «Скорой помощи».
«Ничего себе! Убойный первый семестр в колледже…»
Лучшее, что Питер мог сделать – это изловить настоящих виновников взрывов и вернуть на место скрижаль. Служебный проезд был пуст, но вдалеке мелькали габаритные огни восхитительно экстравагантного лимузина, уносившегося прочь вдоль Шестой авеню. Лимузин был достаточно велик для того, чьи мускулы можно принять за жир.
«Как сказал этот парень, должен же кто-то тебя остановить. Почему бы не я?»
Глава четвертая
ГОРОДСКОЙ шум не проникал внутрь звуконепроницаемого лимузина. Тишину в салоне нарушал лишь шорох колес, и голос Уэсли прозвучал в динамиках так отчетливо, будто он сидел рядом:
– Я стер записи камер наблюдения в зале, как планировалось, сэр, но, думаю, вы понимаете, что оставляете за собой след в целую милю шириной?
Фиск откинулся на спинку мягкого сиденья.
– Конечно. Вся полиция занята в кампусе, а лазеры малой мощности в моем лимузине ослепляют дорожные камеры на пути. Студенты слишком напуганы, чтобы опознать меня, а четверо оставшихся в живых охранников меня и вовсе не видели. Что до последнего свидетеля – этого паладина с шилом в заднице, – пусть идет по следу. Зачем тратить силы и охотиться за ним позже, если я могу уничтожить его сейчас, в уютной домашней обстановке?
– Как пожелаете, сэр.
Ответ на вопрос был дан, но Уэсли не прекращал связь.
– Чем я еще могу удовлетворить твое любопытство, Уэсли?
– Прошу прощения, мистер Фиск. Я понимаю, что скоро увижу все сам, но… как выглядит эта скрижаль?
Кингпин не видел вреда в том, чтобы доставить удовольствие верному помощнику. Он осторожно провел пальцем по затейливым письменам, выбитым в камне. Пиктограммы повторялись с такой точностью, словно гравировал их не человек, а машина.
– Она крепка, Уэсли – совсем как я. По прибытии я немедленно спрячу ее в хранилище, но это лишь временная предосторожность. Ты сможешь начать работать с ней уже через пару часов.
– Благодарю вас, сэр.
Уэсли дал отбой, но Кингпин продолжал рассматривать скрижаль. Эта вещь, хранившая «величайшую тайну в мире», напомнила ему о его собственных тайнах. Рано или поздно Ванесса узнает правду:
