Расстояние между нами сократилось донельзя. Блестящие глаза не отрываясь смотрели на меня. Казалось, что он сейчас поцелует меня, но нет. Он разорвал контакт между нашими взглядами и прошел мимо меня. Парень подошел к обрыву, посмотрев на город вдалеке.
Я рассеянно провела рукой по волосам, пытаясь придать прическе хоть намек на былую форму. Или же я просто хотела занять руки…
— Монтеро. — Устало проговорила я, с каким-то удовольствием используя его старую фамилию. — Ты серьезно привез меня сюда полюбоваться видами?
— Нет, я в очередной раз пытаюсь с тобой поговорить. У нас это не особо удается в последнее время. С большим удовольствием ты показываешь мне как здорово научилась сбегать… Не то чтобы мне не нравился вид сзади, но.
— И поэтому лучшим решением стало закинуть меня на байк?
— Была еще парочка вариантов. Но да, в итоге победил этот. С мотоцикла сбежать проблематичнее. И отсюда ты тоже не уйдешь. А если уйдешь, то недалеко и точно потеряешься. Я же тебя знаю: зайдешь в три сосны и уже «Ау»!
Он откровенно насмехался! Но, к сожалению, был абсолютно прав. Я бы и с компасом могла в незнакомой квартире потеряться. И с картой. И с гидом. Я раздраженно потерла лоб:
— Я считаю, что топографический критинизм — это болезнь, а над больными…
— Смеяться нельзя. — Закончил за меня Адриан, вырвав фразу из моего рта.
Я удивленно посмотрела на него. Парень обернулся и поднял брови: «Я же говорил, что знаю тебя».
— Знаешь. Может, я сбегаю потому, что ты выбираешь самые интересные способы для разговора со мной? Диалог можно вести в кофейне, за чашкой горячего напитка. А не в прачечной, бассейне, на сцене среди толпы, или оу, ночью на нелегальных гонках!
В глазах Блэка зажегся огонек, довольный блеск. На губах играла хитрая усмешка.
— Лексис. Это же скучно. И мы оба знаем, что в первую очередь такой подход скучен именно тебе. Я бы может и выбрал чашку кофе, чем собирать зрителей, но ты бы первая вылила мне чашку кофе на голову. А вот когда тебя на плечо забрасываешь, ты как-то подобрее становишься.
— С чего ты взял эту чушь? Я, может, вообще не люблю плохих парней! — Во-первых, ложь, во-вторых, если бы это было правдой — пришлось бы тебе умирать старой девой в окружение кошек. — Это еще почему?! — Ну, хорошие парни тебя либо испугаются и сразу обойдут стороной, либо просто наскучат тебе и ты сама их во дворике закапаешь. Или — или. Третьего не дано.
Я едва ли не задохнулась от возмущения.
— Блэк, хватит вести себя так, как будто ты знаешь меня лучше всех!
— Но я не виду себя так, просто это правда. Я знаю о тебе все. Хочешь расскажу? Потому что я хочу рассказать. Я слишком давно держал это в себе, Алексис. Ты любишь читать и писать книги. У тебя уже штук 20 романов, но все не закончены, потому что ты теряешь к ним интерес. Ты очень впечатлительная, плачешь и расстраиваешься из-за кино. Даешь имена любимым вещам, но никогда этого не признаешь. Но я то слышал, как ты называла электронную книгу Джошуа. Боишься щекотки, потому что уверена, что можешь умереть от нее в приступе смеха. Еще боишься пауков, и поэтому выбрала именно паука для моего байка — чтобы смотреть на него и перестать бояться. Да, Лекси, это ты выбирала рисунок. Ты считаешь дни от праздника до праздника, так и проходит каждый твой год — в веренице событий. Ты не можешь жить без бантиков, плюшевых медведей, фильмов ужасов и сладкого. Обожаешь свою семью. А еще ты…
— Хватит, Блэк…
— Нет, подожди. Все это — факты. Просто факты. А я знаю о тебе главное, я знаю тебя. Такой, какая ты есть. Ты страстная, яркая, вспыльчивая, сумасшедшая. В тебе кипит жизнь. А еще ты любишь меня, черт возьми!
Я молчала, я была зачарована его словами, очарована его взглядом.
— Ты слишком самоуверен, Монтеро… Я тебе говорила и повторю…
— Можешь не утруждать свои голосовые связки. Я не особо слушаю что говорит твой рот. Зато я прекрасно слышу шепот твоего сердца. Всегда слышал. А еще твои кобальтовые глаза. Они тоже говорят гораздо правдивее.
— Я смотрю, ты нашел себе много собеседников. Я вам не мешаю?
— Ну, отдельно от тебя твои органы меня не сильно интересует. Это уже чрезмерное извращение. Даже для меня.
Я тихо рассмеялась, но быстро оборвала смех. Парень не отводил от меня взгляд льдисто-голубых глаз. Его идеальная фигура, облаченная в черную рубашку, смотрелась на фоне города, который вот-вот должен был начать просыпаться, просто потрясающе красиво. Мой взгляд приманил блеск на его рубашке. Из под нее выбилась цепочка, а на ней висело то, что он целовал на старте. Не крест, а два кольца. Одно из них — мое.
Блэк сделал шаг по направлению ко мне. Вскинула руку в защитном жесте, едва не потеряв слетающий с плеч черный пиджак.
— Ох, нет, постой там, пожалуйста. У меня ощущение, что когда я рядом с тобой, мой мозг превращения в чертов кисель. А стоит отойти на два шага назад, — Я демонстративно отошла на два коротких шага и щелкнула в воздухе пальцами. — Дзинь! Щелчком пальцев включается разум. И уже он включает красный сигнал S.O.S. А может, это с запозданием срабатывает инстинкт самосохранения. И тогда я не хочу тебя, а боюсь. Очень боюсь.
Я прикусила язык, поняв, что только что всенародно признала, что хочу Блэка. Не то чтобы он и так не понял этого, когда я накинулась на него на балу. Но одно дело сделать, а другое — сказать. Чтобы не говорили люди, слова имеют огромный смысл. Это как магия, доступная простым смертным. Когда ты произносишь их — они обретают форму и могут обернуться неповторимым счастьем или огромным горем. Поэтому мне произносить подобные слова рядом с этим парнем-демоном было очень опасно.
Адриан молча изучал мое лицо, слушал, внимал. Затем медленно, хрипло, спокойно, властно:
— А знаешь, чего боюсь я? Что все это сон. Что я проснусь и снова окажусь по ту сторону. Там, где я был один. Где я думал, что ты потеряна навсегда.
И снова мурашки по моей коже, от проникновенных слов и взглядов.
— Алексис, ты не сможешь понять чувство, когда теряешь самое дорогое в своей жизни. Но я молю тебя, не заставляй меня испытывать это снова.
— Блэк, я… Я не могу.
— Почему? Почему не можешь? Из-за семьи? Друзей?
