— Представь, что ты узнал это обо мне! Вот что я сейчас чувствую. Человек контролирует себя, свои желания, а ты, как животное. Это отвратительно, мерзко. Старик, уходим. Я больше не могу! — Я уже не могла видеть его и говорить не могла…
— Окончательно! — прозвучало гонгом и очертания окружающего размылись, скрывая стоящего на коленях мужчину, а вдогонку нам несся его отчаянный крик: — Даша! Не надо…
ГЛАВА 7
В сознание я пришла в своей избе на территории Хранителей. Возле меня сидел печальный старик. Его видеть тоже не хотелось. Не хотелось ничего — внутри образовалась пустота, провал, не заполненный никакими другими эмоциями — пока только безграничным удивлением. Потом туда прорвутся боль, обида, а пока я поражалась, отказывалась верить — как так можно? Так понимать отношения? Будь проклято мое воображение! Чертов кобель! Невыносимо-о. Мама моя, за что? Я это простонала вслух, наверное.
— Девочка моя! Я специально даю тебе возможность еще раз все обдумать. Все, что он говорил, он действительно собирался исполнить. На данный момент, он был честен с тобой. — Старик сидел на краю топчана, на котором я сейчас валялась, смотрел и говорил слова утешения… а я не видела в его взгляде искреннего сочувствия. Я сейчас была, как обнаженный нерв и улавливала малейшие нюансы поведения, малейшие оттенки эмоций — интонацию, тембр голоса, выражение лица, глаз… И видела, что он то ли не понимал, то ли до конца не осознавал, ЧТО для меня сейчас случилось, потому что откликом на мою беду должно было быть что-то большее, чем просто сожалеющий взгляд. Чужой человек, пустые слова… ненужные… кто я ему? Он и правда — умеет ВИДЕТЬ?
— Тогда зачем? Лучше бы я не знала.
— Ты бы узнала, но позже — уже будучи женой. Сейчас, теряя тебя, он готов обещать все, что угодно и даже выполнить. Но с женой так бы не считался. Это правда норма для них, ты видела — он не понимал, чем провинился. А ты бы узнала, узнала бы о многочисленных бастардах — у них не принято отказываться от своих детей. Бастарды не имеют прав на наследство: имущество и титул, но сыновей воспитывают при дворе, охотно назначают на высокие должности. Там полно родственников князя — сыновей предыдущих владетелей. Такие же нравы царили и в ваших княжествах в старину. Девочек оставляют матерям. Правда, строго следят, чтобы не случилось инцеста. И куда бы ты делась, узнав об этом? Обратной дороги не было бы.
Я слушала и мысленно соглашалась. На фоне вялых, как-будто подыхающих эмоций разум продолжал мыслить даже более продуктивно — я холодно анализировала его слова — да, если все так и есть, то, уходя, я сделала правильный выбор. Все, как и тогда — тоже перед свадьбой… вскрылось вовремя. Только сейчас я теряла что-то большее, или просто уже забыла? Тогда было так же тяжко или немного легче?
— Он обещал. Это было искренне?
— На этот момент? Вполне.
— А потом?
— Воздержание действительно изматывает мужчину, который привык регулярно иметь женщин. Это мучительно и вредно. Он терпел бы в походах и поездках, но постепенно копилось бы недовольство твоими прихотями, странными для них требованиями. Его поведение не осталось бы незамеченным. Над ним подшучивали бы, недоумевали. Связали бы изменения с женитьбой. Слава подкаблучника подрывала бы его авторитет. Недовольство и неудобство воздержания переросли бы у него в злость на тебя. Он сорвался бы когда-нибудь, когда соблазн был бы особенно велик. Ты не узнала бы, конечно, а потом все вошло бы в накатанную колею.
Он очень занятой человек, на котором лежит огромная ответственность. Секс — это отдушина, бонус, награда для мужчины, отдающего всего себя власти. У него нет времени на ухаживания, для тебя было сделано невиданное исключение — он слишком боялся тебя потерять, а так — он просто брал. Почему нет? Не правда ли — это отчасти оправдывает его? Но для тебя это будет пыткой. Ты слишком собственница, как и он. Может, он и поймет тебя, если проведет предложенную тобой аналогию, кто знает. Можно будет контролировать его в походах, быть рядом. Подумай. Я даю тебе еще один шанс. Мы виноваты перед тобой.
— Почему вы не пришли за мной вовремя?
— Так получилось. Если ты решишь вернуться домой, я оставлю тебе память и способность знать языки мира при пересечении его границы. Это поможет тебе получить защиту. Красивая женщина — желанная добыча даже в вашем цивилизованном мире.
— Уберите излишки, — равнодушно усмехнулась я, — мне это не нужно. Лишние проблемы… Там все такие? Они совсем не способны любить?
— Он любит тебя. По-своему. Так сильно он еще не чувствовал. Но сколько места ты бы заняла в его жизни — не знает никто. А излишки твои навсегда… Три яблока тоже. Я посоветую тебе кое-что. Обычно мы так не поступаем, но перед тобой я виноват. По моей вине ты чуть не погибла и пережила все это.
Мы проговорили с ним еще некоторое время. Потом я навела порядок в доме, в котором знала каждую отметину от топора на бревенчатых стенах, каждую скляночку в кладовой, каждую тряпочку наощупь. Я ненавидела это место. Переоделась в свою пижаму, уложив дареный наряд в сундук. Мне были вручены три яблока и предложено прилечь. В своей квартире я проснулась утром. Все здесь было так, как и раньше, разве что запылилось слегка… изменилась я.
Что удивительно — в своем мире я резко повзрослела. Не внешне, нет. Просто я снова чувствовала себя взрослой женщиной, а не растерянной девочкой, с радостью и облегчением прислонившейся к крепкому и на вид надежному мужскому плечу. Мой опыт, мое психологическое образование ни от чего не спасли и ничем не помогли. Я опять ошиблась, на этот раз слишком…это было слишком. И больно до такой степени, что я громко читала стихи и считалки в тот момент, когда пыталось проснуться мое проклятое воображение и память. Это на какое-то время помогало, а потом я на что-то отвлекалась. Ту треклятую пустоту внутри затопила и оккупировала эта почти невыносимая боль, которую необходимо было перетерпеть. Я
