– Осмелюсь напомнить, что я вас к себе не звал. Вы сами записались на прием. Так что если что-то не устраивает, дверь позади вас, можете выметаться. Но оскорблять себя и свою квалификацию я не позволю. В процессе работы все мои действия будут автоматически записываться. И если вас что-то не устроит, то можете с записями обратиться к другому специалисту, который внесет необходимые вам изменения. И да, после моих коррекций идиотов не бывает. У меня не было таких случаев за все одиннадцать с половиной лет практики. Вам же, господин скептик, я разрешу присутствовать при операции, если, конечно, пациент захочет этого. И да, я уведомляю вас, что стоимость моих услуг с этого момента увеличилась на десять процентов. Согласны, тогда прошу в кабинет.
Не дожидаясь ответа, доктор Филиус МакГи скрылся за дверью.
Илья бросил на Сэма Круппа осуждающий взгляд, поднялся из кресла и сказал:
– Эти десять процентов я с твоего жалованья удержу. Пошли со мной, Фома, ты тоже, а то вдруг Сэм разволнуется, и его некому будет успокоить. Карен, останешься здесь, следи за ситуацией. Встретимся в новом мире.
С этими словами Илья Давыдов переступил порог мозгоправа.
* * *На голову надели белый пластиковый обруч, который тут же сжался, плотно обхватив череп. На глаза опустились очки с прозрачными стеклами. Они полностью отсекли Давыдова от реального мира. Он взирал на деятельность доктора Филиуса МакГи сквозь стеклянный барьер, чувствуя себя рыбой в аквариуме. Возле стены стоял, сложив руки крестом на груди, Сэм Крупп. Он буравил злым недоверчивым взглядом доктора, который настраивал какой-то прибор с большой круглой платформой по центру, похожей на тарелку для торта. Возле окна в кресле сидел Фома Бродник и следил за Круппом. Он ему не доверял. Опасался, что Сэм не справится с собой и попытается вмешаться в процесс.
Доктор Филиус МакГи закончил возиться с прибором, обернулся к Илье Давыдову, улыбнулся, подняв большой палец правой руки вверх и на что-то нажал. В ту же секунду мир вокруг преобразился. Пропал кабинет доктора вместе с ним самим и «донниками», и Илья оказался вне времени и пространства. Вокруг все заполняла пустота, белоснежная, словно похоронный саван. Точка начала и финальный пунктир конца. Здесь ничего не было, и в то же время здесь пребывало все, что вмещал в себя реальный мир.
Илье показалось, что позади кто-то стоит. Чужое присутствие, тяжелый, пронзающий насквозь взгляд. Давыдов резко обернулся, пытаясь поймать чужака. Позади него была все та же пустота. Но ощущение чужого присутствия никуда не делось. Илья готов был поспорить, что рядом с ним стоял человек, невидимый, враждебно настроенный. Он все время оказывался у него за спиной и недоверчиво выглядывал из-за плеча, следя за тем, что делает Давыдов. Илья попробовал его поймать, но каждый раз, когда он оборачивался, никого рядом не было. Чужак немыслимым образом перемещался ему за спину, оставаясь недосягаемым. Илья, словно глупый пес, играющий в догонялки со своим хвостом, терял время, которое в этом странном месте было бесценным, потому что его просто не существовало. Не было такой точки в сетке координат этой системы.
Илья почувствовал усталость. Ему надоело гоняться за своей тенью, и тогда он увидел каменный двухэтажный дом с крыльцом, балконом и крышей, покрытой красной черепицей. Стены дома покрывал плющ и местами красный мох. Ступени крыльца старые, скрипучие, того и гляди провалятся, грозя покалечить гостя. Дом выглядел старым и забытым, словно его хозяин все еще продолжал жить здесь, пользуясь одной из комнат и уборной, но в то же время весь остальной мир забыл о его существовании, как и о его доме.
Илья почувствовал призыв. Он должен войти в старый дом. И тут же чужак за его спиной обрадовался. От него так и повеяло мрачной радостью и нетерпением. Он торопился оказаться под крышей заброшенного дома, словно это могло спасти его от чего-то страшного и неминуемого, смертельной болезни или природной катастрофы, которая грозит уничтожить все живое вокруг.
Илья поднялся по ступенькам. Они протяжно скрипели и прогибались под его весом, но все же держали. Входная дверь выглядела грязной и плесневелой. Он не хотел прикасаться к ней, но выбора не было, и Илья взялся за дверную ручку, которая тут же обожгла его ледяным пламенем. Перед глазами взорвалось солнце, и на секунду он увидел себя другого. У него было чужое лицо, чужая фигура, но в то же время это был он. Не оставалось никаких сомнений. Двойник посмотрел на него пристально, улыбнулся и тут же пропал. Илья вновь стоял на пороге странного дома, держась за ручку входной двери.
Он открыл ее и вошел внутрь. Первое, что он почувствовал, ужасный запах. Словно тонну грязных сопревших носков засунули под паркет, где они и пролежали несколько десятков лет, пропитывая своим ароматом все вокруг. Илья тяжело задышал, пытаясь справиться с этим ужасным запахом. Хотелось выскочить на улицу, глотнуть свежего отрезвляющего воздуха, но ноги словно приросли к полу.
Зачем он здесь? Как он вообще здесь очутился?
Илья пытался вспомнить и никак не мог. Чужак за его спиной радовался его растерянности и беспомощности. Надо взять себя в руки. Он не просто так оказался в этом доме. Надо осмотреть его шаг за шагом, и, быть может, тогда он сможет найти ответы на все вопросы, что тревожат его.
Илья направился в глубь дома. Первым делом он заглянул в гостиную, но обнаружил здесь свалку старых вещей. Какие-то шкафы, в сумраке похожие на останки доисторических существ, диваны, накрытые пленкой, нагромождение коробок, торшер, уличные фонари да столярный верстак, с наваленным сверху инструментом. Ловить здесь было нечего.
Илья обошел первый этаж, заглянул на кухню, но и тут обнаружил лишь хаос и запустение. По углам висела паутина, а на посуде скопился вековой слой пыли и сажи. Кто бы ни был хозяином этого дома, еду он себе здесь точно не готовил. Неужели постоянно заказывал из соседних ресторанчиков? Правда, какие ресторанчики могут быть в пустоте. Илья усмехнулся про себя. Нельзя мерить новый мир по старым законам, принесенным извне.
Осмотр первого этажа ничего не дал. В доме никого не было. Повсюду хаос, грязь и запустение. Такое чувство, что хозяева приготовились к переезду, но неожиданно забыли о нем, сраженные внезапной амнезией. Возможно, они все еще тут. Спрятались в укромном уголке и нервничают из-за чужака, который бродил по их дому и совал повсюду любопытный нос. Если бы кто-нибудь забрался к нему в дом и вел себя столь нагло, Илья не стал бы церемониться. Вооружился бы шваброй, палкой или
