– И кто есть кто? – Андрей задавал вопросы машинально, с ужасом пытаясь представить, какие еще изменения ожидают его на станции.
– Вот ты напрасно так говоришь, ой напрасно! – сверкнул глазами Степанов. – А ведь Господь испытывал Иова, но ведь в этом испытании он отнял у него детей!
– Как отнял?
– Как, как! Бог дал, Бог взял! Умерли они! Ушли в царствие небесное! – Борис начал истово креститься. – А мы кто? Мы? Нас Господь испытывает, или мы дети Иова, которые просто ушли на небо. Кто мы? И думаю я, а вдруг мы не те и не другие?
– А кто? Космонавты?
– Не надо юродствовать! Вдруг мы жена Иова?
– Как это? – Андрей уже понял, что в голове у бедного пилота не все в порядке, но просто так разговор прекратить не решался.
– А так! – Голос Бориса уже гремел. – Мы предали Иова и решили, что он наказан Богом! И бросили праведника!
– А кто тут праведник?
– А, это не важно, – совершенно нормальным, беспечным голосом ответил Борис. – Это я потом выясню.
– И что теперь делать?
– Каяться!!! Каяться! Все равно спасение к нам с Земли не придет! Только с неба! И блудницу вавилонскую на костер! На костер! От нее весь грех у нас на станции.
– Это Ка… э, Кэт?
– Да! Она дьяволица!!! Ты видел, какими она иголками нас колет? Видел? А ты видел, как она в душе моется, видел?
– Нет, не видел, – признался Малахов.
– Она голая моется! Голая. От нее блуд идет!
– А ты что, видел?
– Нет, но я знаю. Мне видение было! – Борис снова поднял палец к небу. – Давай помолимся за спасение души!
– Да, конечно, только я должен пойти умыться, не могу без этого молиться.
– Истинно говоришь. Я буду ждать! – на удивление легко согласился Степанов.
Но как только Андрей вышел из каюты, тот высунул голову в коридор и заорал:
– Грешники!!! Покайтесь! Он грядет!
Проповедь Степанова прервалась сигналом тревоги. Борис на него не обратил внимания, а вот Андрей выскочил в коридор и чуть не столкнулся с командиром.
– Что случилось, господин командир?
– Это идиот опять хочет с собой покончить! – рявкнул Протасавицкий. Вытаращенные глаза сверкали белками на его черном негроидном лице.
– Какой? – не понял Андрей.
– Как какой? Тот же, что и в прошлый раз! Переверзев. И он же, подонок, не просто так с собой покончить хочет! Он нас всех разнести хочет, бегом, в инструментальную! Делай что хочешь, но уговори его!
Андрей бросился по тору в лабораторию. Запыхавшись, он постоял секунду у двери, чтобы хоть как-то перевести дыхание, и осторожно постучал в дверь.
– Тимофеич, это я, Малахов. Открой, пожалуйста.
– Не заперто.
Стараясь не делать резких движений, Андрей вошел в лабораторию. Там прямо у центрального пульта сидел Переверзев и держал ладонь над клавиатурой, готовый нажать одну из кнопок.
– Сделаешь лишнее движение – и я нажму, – предупредил штурман. – Хотя всё равно нажму. Чего тебе надо? Негр послал?
– Он мне сказал, что ты себя плохо чувствуешь, что надо помочь, – нашелся Малахов.
– Я? Плохо? – Штурман громко делано расхохотался. – Я себя чувствую лучше любого из вас! И я не хочу загнуться в муках! Лучше умереть здоровым и сильным, чем видеть, как вы начнете подсыпать мне яд в воду и еду. Вы же все сумасшедшие!
– Ну почему? – изумился Андрей. – Я же никогда тебе ничего плохого не желал. Почему ты меня подозреваешь?
– Когда закончатся продукты, даже такие мерзкие, что еще осталось, каждый будет рад отравить каждого! Чтобы прожить хоть на день больше! А я не хочу этого! – взвизгнул Переверзев. – Я сейчас нажму кнопку и запущу катер прямо в шлюзовой! Я перепрограммировал всё тут к черту! Воздух хлоп – и улетит. Пару секунд, и всё! Ничего больше не будет.
Малахов понял, что штурман говорит глупости. Шлюзовой отсек от таких случайностей был застрахован простой механической системой. Оба люка одновременно невозможно было открыть просто потому, что один блокировал другой механическими засовами. Но все таки сбрасывать со счетов, что безумец мог сделать там что-то, не стоило.
– Тимофеич, слушай, а давай попробуем найти другой выход? Ведь смотри, кто-то же нам прислал на Землю эту пирамидку? И мы прилетели сюда, откуда эта пирамидка родом. Может, мы попытаемся выйти на связь с этим кем-то?
– О чем ты? – Переверзев, кажется, заинтересовался.
– Ты знаешь, когда я измерял спектры рассеяния, у меня родилась идея, что это не просто спектры!
– О чем ты? – Переверзев убрал руку от клавиатуры.
– Можно я тебе покажу?
– Не подходи! – опять всполошился штурман и снова занес руку над кнопкой.
– Да не волнуйся, я с другого монитора покажу. Я к тебе не буду подходить.
– Показывай, – кивнул в сторону дальнего монитора Переверзев.
Андрей внутренне молился, чтобы и здесь, в этом мире, данные с лидара были такими же, как и в его реальности. Но его надежды оправдались. В нужной директории он нашел свои спектры.
– Вот смотри, если эти графики поставить один над другим, то они невероятно похожи на энцефалограммы. Я у Кэт спрашивал, она подтвердила!
– Ну, эта соврет и недорого возьмет, – поморщился штурман.
– Я ей тоже не доверяю. Я порылся в справочниках, и это-таки правда.
– А если попытаться их расшифровать? Может, мы поймем его мысли. Или что оно там!
– Расшифровать не просто. Можно просто ему передать наши.
– Нет! Я никому не доверяю и доверять не буду. Я их сам расшифрую и все узнаю!
Переверзева эта мысль захватила, глаза его засверкали, он покраснел, вскочил и подбежал к Малахову:
– Пусти меня, иди отсюда! Я буду делать это один!
Андрей замешкался, но штурман грубым толчком в спину выгнал его из лаборатории. Новая идея завладела им полностью.
Малахов, уже окончательно убедившийся, что попал в какой-то вариант мультиверсума, не надеясь на счастливый исход, пошел искать свою каюту. Он не ожидал, что она находится в том же месте, где и была в его реальности. Постоял у закрытой двери, боясь заходить внутрь, и прошел к медотсеку, чтобы еще раз посмотреть на Катю, или как там её звали.
– Можно? – скромно спросил Андрей, заглянув в дверь. – Я на минутку.
– О, господи, опять ты, – встретил его унылый голос Синельниковой. – Что тебе теперь надо?
– Да ничего мне не надо. Вот представь, я вдруг забыл всё то, что происходило за последний год. Я хочу вспомнить.
– А я хочу забыть всё, что произошло за это время! Особенно как ты клеился ко мне! Дай сигарету.
– Так я не курю, – удивился Малахов.
– Вот только мне не ври, да? – Кэт подошла к Андрею и запустила руку в карман его комбинезона. – О, куда спрятал?
– Ка… Кэт, я не курю. И вообще я не понимаю, что происходит. Я и вправду всё забыл.
– Блин,
