Ведьма повела рукой, и их окутало полупрозрачное марево.
– Он не слышит, запоминай: про разрушение мира пню ни слова. – Шэдар на секунду замолчала. – Да-а-а, не думала, что когда-нибудь произнесу нечто подобное. Так вот, сейчас сущность не опасна – всего лишь ребенок. Неизвестно, какой разум родится внутри мертвого дерева и во что он превратит изначальную плоть позже, поэтому нужно поторопиться. Оставим отпрыска Тьмы здесь, пусть мир схлопнется, поглотив его.
– Что нужно делать? – воспрянул духом хвостатый.
– Девчонка отправилась на выставку – это наша возможность подобраться к «Сердцу».
– Там же охранные чары, – с сомнением начал бес, – да и средь бела дня…
– Есть лазейка! Когда адепты станут искать сокрытый символ, я вплету необходимые чары в колдовскую сеть. Да, должно получиться! – решительно произнесла Шэдар.
– Может, просто убьем Дакасту, – предложил бес, со страхом поглядывая на оживший пень. – Девчонка словно заговоренная, что бы мы ни пытались сделать, все время выкручивается. Даже боевой маг ее к рукам не прибрал.
– Забываешь одну вещь, хвостатый. Он не сопливый юнец, недавно познавший женщину, нет… Он матерый хищник, а те всегда играют с добычей.
– Что ж нам теперь, погибать? – взвизгнул бес. – Ждать, пока он наиграется?! Вехель даже опоила ее, а толку… – Рогатый огорченно махнул рукой.
Ведьма, глядя на беса, весело рассмеялась.
– Когда мы успели поменяться ролями?
– Ты просто размякла, женщина.
– Нет, я изначально не хотела смерти глупышки. Захватить тело – не означало убить, пусть я ведьма, но границы вижу. – Шорох говорила спокойно, но бес уловил отголоски эмоций.
– Что ты имеешь в виду?
– Забыл, как здесь оказался? – Ведьма посмотрела на своего вынужденного соседа в проклятой книге и кивнула, заметив его перекосившийся пятак. – Да! Алая! Я дала себе слово, что никогда не переступлю черту, превращающую человека в тварь, ведомую только жаждой власти и силы.
МартинитиСтоличный музей магических искусств поражал своим величием, еще издали его острые шпили на башнях привлекали внимание. В нашем тихом городишке на краю империи тоже имелся музей. Всего-то в нем и было – два зала с выставленными в них образцами местных полудрагоценных камней, парочкой артефактов средней силы, теперь полностью утративших последние крохи волшебства, да десятком старых свитков, хранящих сведения об истории магии. Не чета ни размерами, ни содержанием, ни красотой тому зданию, что мы посетили.
Одних только тематических направлений здесь насчитывалось около двадцати пяти: артефакторика, редкие виды магических форм жизни, археологические собрания древних и многое другое. Мне понравился сектор, целиком посвященный периоду становления Карфаенской империи в том виде, в котором она теперь существует. Знать историю – одно, а рассматривать реальные вещи прошлых столетий, свидетельствующие о жизненном укладе и военных действиях того времени, – совсем другое ощущение, проникаешься духом. Но долго задерживаться среди наследия прошлого мне не позволили, друзья требовательно напомнили о цели визита. Со вздохом я последовала в центральный зал, где скопилось больше всего народу.
Размах выставки поражал, такой красоты я никогда не видела. За магическими, слабо мерцающими силовыми нитями на дорогих, вышитых золотом тканых полотнах разместили мощнейшие артефакты, дошедшие до наших дней в том первозданном виде, в котором их и создали великие чародеи прошлого. Многие из тех магов уже давно ушли за грань, а их детища до сих пор потрясали своим великолепием и силой. Скопление последней явственно ощущалось в замкнутом пространстве, для этого даже не нужно было обладать особенным даром.
– Охрана тут, пожалуй, почище, чем в тронном зале императорского дворца, – с досадой в голосе констатировала практичная Вехель.
– Прорвемся, – бодро ответил Кир, копаясь в рюкзаке. – Где же он? Точно помню, что брал.
Мы с любопытством посмотрели на друга.
– Что потерял? – не выдержала я спустя некоторое время, в течение которого он сосредоточенно бубнил себе под нос какие-то формулы. Парень подмигнул мне и просиял.
– Нашел! Вечно Марон прячется и вредничает, пока верную заковыристую формулировку призыва не произнесешь. Семейный тотем у нас с характером, даром что якобы неживой.
Парень извлек на свет перекрученную палочку длиной с ладонь. Она неярко поблескивала серебристым цветом, время от времени становясь совсем прозрачной, будто сделанная из стекла.
– Ты из династии маронайских магов?! – с удивлением воскликнула Вехель и нервно затеребила платок на шее. – Кир ухмыльнулся.
– Да, а что тебя удивляет?
– Ты никогда ничего не рассказывал о семье, – ответила я за подругу.
– Вы не спрашивали, – пожал он плечами. – Честно признаться, не особо-то я и люблю распространяться о ней.
– Конечно, великий род инквизиторов, истребителей нечисти, гонителей ведьмовских ковенов, – немного резковато прокомментировала Вехель.
– Прошлое осталось в прошлом, сейчас наша семья служит на благо империи, занимаясь вполне мирными делами.
– Ну да, – язвительно фыркнула рыжая, – именно поэтому маронайские отпрыски составляют верхушку штатного магистрата. Так я и поверила, что они только тучи над Карфаеном разгоняют да экономику укрепляют, угу.
Кир нахмурился:
– Вот потому и не люблю говорить об этом.
– Ребята, мы же пришли сюда совсем не затем, чтобы ссориться, – поспешила я напомнить им о деле и разрядить накалившуюся обстановку. – Вы еще не забыли про бал?
– Верно, – взяла себя в руки подруга, – отложим всплывшие подробности до лучших времен. Зачем тебе тотем?
Я озадаченно переводила взгляд с Кира на Вехель. Если парень ей совсем безразличен, то отчего такая бурная реакция на родословную? Ох, Вехель, как бы ты ни старалась спрятать чувства, а сердце не обманешь. Я улыбнулась, мягко поглаживая подругу по руке. Значит, у Кира все же есть шанс на то, чтобы добиться расположения своенравной ведьмочки. Хотя с таким наследием их отношения вряд ли будут безоблачными. Друг перестал хмуриться и по обыкновению жизнерадостно произнес:
– Марон поможет найти факультетский символ и на время отвлечет охранные чары.
– Неплохо, – смягчившись, констатировала Вехель. – Особенно с учетом того, что тут всюду снуют переодетые ищейки.
Я прищурилась:
– Откуда знаешь?
Рыжая фыркнула.
– Я их чую, от них «Янтарным Пленом» жутко разит. Такое специфическое зелье пьют, когда требуется повышенная концентрация внимания и собранность, оно снимает усталость, активизируя скрытые резервы организма. Ладно, хватит болтать, пора делом заняться! – распорядилась подруга, кивая Киру.
Тот без лишних слов приступил к проверке пространства, периодически что-то нашептывая тотему. Пока друг с головой ушел в ответственное занятие, временно выпав из действительности, мы с Вехель бдительно следили за обстановкой. Изображая крайне заинтересованных в познании нового адептов, как и положено. Впрочем, не знаю насчет Вехель, а я вполне искренне рассматривала уже известные по лекциям мастера Йолема «Блюдо Марзуха», смертоносную «Шпильку Ли», бездонную чашу Стогана. Попадались и совсем незнакомые артефакты. К тому времени, как рыжая дернула меня за рукав, привлекая внимание, я отчаянно вертела головой в поисках «Сердца Ахоры». Вот уж не знаю почему, но данная реликвия манила, словно яркий огонь маленького мотылька, хотелось не только его тщательно рассмотреть, но и подержать в руках, что, конечно же, выходило за рамки
