За два года, проведенные здесь, в яме, он оброс волосами. Бороду, по-юношески редкую, срезал лезвием меча. Его некогда белые одежды превратились в смердящие лохмотья. На человека он мало похож, а уж тем более на наследника. Он не умер бесславной смертью, но Эдугэ сделал все, чтобы жизнь его была еще более бесславной. Все что делал все это время Адонаш - убивал. Новых и новых людей бросали в яму к тигру... к зверю, который лишает жизни все, что попадает вниз.
Новый смертный приговор появился в Билиане. "Бросьте его в яму к зверю!" - объявлял Эдугэ, и приговоренный кричал и плакал, умоляя о пощаде. Адонаша ужасались, умереть от его руки боялись больше, чем погибнуть в пытках или в жестоком бою: ведь в бою, пусть даже с опытным воином, имелся шанс, а с "белым тигром" такого шанса не было - он неумолимая молниеносная смерть. Адонаш стал страшной легендой, демоном, который якобы отбирает не только жизнь, но и душу, становясь сильнее. Он не спорил... а с кем здесь поспоришь. Адонаш может повелевать временем, он способен с удивительной легкостью отнять чужую жизнь, а над своей собственной - не властен...
- Зачем он тебе? Он убьет всех бойцов, самых лучших. Три удара сердца нужно ему, чтобы перерезать горло даже стайшу. - Адонаш узнал голос. Эдуге. - Поначалу на это интересно смотреть, но потом... Это лишь кровавая бойня. То же самое, что бросать безоружного человека в яму с тигром: крик, кровь и смерть. И все быстрее, чем ты успеваешь заметить. Не видно даже, как движется его меч, смазанный след - и рассеченная плоть. Это слишком быстро. Когда-то эти трибуны были заполнены людьми, но сегодня он мало кого интересует. Говорят, что смотреть на него не к добру.
- Почему ты не убил его? - Голос второго Адонашу не был знаком.
- Как? Я посылал десять стайшей, и никто из них не вылез оттуда живым. Их тела достали баграми.
- Есть стрелы, есть яд. Есть много способов, чтобы убить зверя.
- Есть. Ты прав, Киилист. Но он не простой зверь, в бесчестном его убийстве жители Билиана видят еще больше проклятие, чем в его пребывании в этой яме. Я бы хотел избавиться от него, но не знаю как.
- Продай его мне.
Молчание и хруст песка.
- Я знаю, как обращаться с подобными ему, - продолжал человек, которого Эдугэ назвал Киилистом, - у меня много таких.
- Таких, как он?
- Да. И я знаю подход. Ты говоришь, что он убивает слишком быстро и на это не интересно смотреть? А если бы он сражался с равным себе?
- Кто же равен ему?
- Другой Мастер Силы.
- Странные слова ты вкладываешь в мои уши Киилист. Другой?.. Я впервые вижу подобное.
- А впервые ли слышишь?
Эдугэ вздохнул.
- Ты прав. Я знаю легенды о тех, что мог в одиночку победить целую армию. О тех, чьи косы были тяжелы от количества зажимов на них. Говорили, что предок Аишера, первый "белый тигр", носил одиннадцать зажимов и жил почти триста лет, его волосы поседели, но лицо и тело оставались, как у молодого. Все это сказки. О роде Аисах тоже ходят легенды, но мне известна цена этих легенд.
- Нет, Эдугэ, не сказки. Я объехал весь мир, побывал и по ту и под другую сторону Хребта Дракона. На севере лежит страна, о которой ты не можешь не знать...
- Тария!..
- Да, Тария. Я был в самом Городе Семи Огней. Я видел людей, которым больше двухсот. Их лица молоды, спины прямы, мускулы сильны, они не знают старости и умирают в рассвете сил. Эти люди наделены Дарами, как и твой зверь.
- Дар?..
- Или проклятие. Его Дар - сражаться. Он непобедим для обычного человека, каким бы великим воином тот не был. Но такой же Одаренный сможет его убить. А если и не убьет, то бой между ними - захватывающее зрелище.
- Хотелось бы взглянуть.
- Я хорошо за него заплачу. Ты получить выгоду и избавишься от него. Продай мне своего "тигра".
Эдугэ рассмеялся.
- Если сможешь его забрать... По мне, так место дикому зверю - в яме!
"Попробуй, забери меня Киилист, или как там тебя?.. Попытайся вытащить меня из ямы - я убью любого, кто сюда спуститься" - подумал Адонаш, улыбаясь.
2
1174 год со дня основания Города Семи Огней. Хвост Дракона.
Он очнулся от сильной встряски, подхватился, трясти не перестало, и каждое движение отдавалось чудовищной болью в затылке. Адонаш приподнялся, вместо гладких каменных стен ямы, которые он видел каждое утро, пробуждаясь, и каждую ночь, засыпая, его окружали железные прутья. Он был в клетке, и эта клетка двигалась. Адонаш вскочил, развернулся. Должно быть он на телеге, но возницы и лошади не видно, так как с той стороны за прутьями - перегородка, закрывающая вид, и не позволяющая дотянуться до возницы.
Позади, за ним неторопливым шагом ехало трое всадников.
- Очнулся! - крикнул один из них кому-то впереди, и к клетке на гнедой породистой лошади подъехал человек: худой и невысокий, даже щуплый, старше пятидесяти, что доказывало наличие двух зажимов на каждой из кос, седых, тонких и коротких. Вдоль бледной впалой щеки - розоватый шрам полумесяцем. Он усмехнулся, оценивающим взглядом окинув Адонаша, кивнул
