— Здравствуйте, — окликнула я деда, — не подскажете — далеко до деревни?
— Верхом близко. — Последовал ответ.
— Подождите, а грибы тут есть?
— За грибами в лес ходят.
— А тут что?
— А тут дорога.
— А в каком лесу грибы растут?
— В дальнем.
— Понятно. А какие грибы здесь можно собирать, чтоб не отравиться?
— Так те, что есть можно.
Да, не придраться. Правда, и чего прицепилась? Дедушка устал наверное, как собака, еле сидит, а я пристаю.
Но главное я уже узнала. Съедобные грибы растут в дальнем лесу, значит идти за ними тоже далеко, тяжело тащить обратно домой. Названия грибов мне ничего не скажут. Нужно смотреть. Потом вырастить на опушке возле деревни или возле нас. Это будет наглядная проба сил. Вот после дождя бы и сделать, будет естественнее. Я увязалась за телегой и разговорила-таки деда. Были у них грибы, похожие на наши. Я узнала по описанию подосиновики и маслята. Очень уж приметы явные. С ними и попробую работать. Тихо и мирно мы доехали до нашего поселка. Сено повезли в сарай, а я повернула к конюшне. Возле нее стоял Раян и провожал очередной разъезд на службу. Я приветственно взмахнула им рукой и въехала к денникам. Расседлаю здесь, чтоб не видели, как косячу. Заглянул один из парней и предложил помощь. Я сдавленным голосом отказалась. Почему-то было тяжело заставить себя говорить с ними. Откашлялась и продолжила работу. Когда развесила всю упряжь по своим местам, вытерла спину коня и взгромоздила седло на место, была еле жива. Выходя из загона, услышала голос Раяна:
— Наташа.
Оглянулась, кивнула, дружески помахала рукой, улыбаясь и пошла к дому. Не могу пока, не могу и все.
— Мы собираемся сегодня вечером. Приходите. — Донеслось вслед.
Пожала плечами — не знаю. В доме никого не встретила. Помылась, переоделась, простирнула свое белье и легла отдохнуть. Проспала до ужина. Проснулась под шум сильного дождя. Посиделок сегодня не будет. Это хорошо. Зато можно заняться грибами. Лежала, отходя ото сна, дышала влажным воздухом, пахнущим лесом — ветер был оттуда. Вспоминала, как собирала грибы со своими родными. Там они росли прямо за дачным поселком в траве под деревьями. Крепкие молодые подосиновики с маленькими яркими шляпками, плотно обнимающими ножку, папа называл их карандашами, скользкие шоколадные головки маслят с налипшими хвоинками… Я представляла их, усеявших землю за конюшней на опушке леса. Деревню и околицу представила схематично и почему-то с высоты птичьего полета. Вот все подлесье вокруг деревни я и засадила грибами. Грибницы тонкими белыми ниточками ползли под землей, выбирая удобные места, прорастали маленькими крепкими бугорками, приподнимая листву, пробиваясь сквозь корни травы. Запах грибов я уже ощущала, такими яркими были воспоминания. И сама не заметила, как уснула до утра.
Проснулась с каким-то радостным чувством ожидания. Быстро выхватила у Яшки чистую рубашку и, не заходя в столовую, понеслась за конюшню. Там счастливо выдохнула и присела на корточки, разглядывая все созданное мною великолепие. Нужна корзина. Оглянулась и счастливо рассмеялась — нет, телега.
— Твоя работа? — Услышала голос Марашки.
— Моя. — Я независимо вздернула голову.
— А я ж ему не поверила, деточка. Думала, дура старая, что умнее всех.
— Кому не поверили? — Почему-то шепотом спросила я. Кажется, я знала — кому.
— Он и говорил, что нельзя тебе показывать ту тетрадь. Что нужно ждать, когда встретишь кого да полюбишь. Все тебе само и станет ясно. В счастье нет ничего постыдного. Ты вон тоже не под лопухом нашлась, не осуждаешь ведь родителей за то, чем занимались. Я думала — поймешь. Он говорил, что пока рано, обидишься, что скрывали, а как рассказать — и сам не знал. А у меня сил уже не было смотреть, как она им помыкает. Он чернеет весь после ее приезда. Не смотрит ни на кого, не разговаривает днями.
— А я при чем?
— Ты ни при чем, если не хочешь.
— Не хочу — что?
— Видеть ничего не хочешь, понимать. Видно и правда — надо ждать. Живи, деточка, спокойно. Ничего себе не надумывай. Хотя я все равно считаю, что показать тебе ту тетрадь нужно было. Ты должна знать. Плохо когда как слепой. Может, это тебе даст что-то? Поймешь что. Никто тебя торопить не будет. Три года продержался — не пропадет и дальше.
— Я тоже так думаю.
— Ну, вот и ладно. Пойдем, поешь чего. Вчера только утром ела. Да займемся грибами. У нас только насадила или еще где?
— Не знаю, получилось ли у деревни?
— Узнаем скоро. Пошли давай.
Грибами мы все вместе занимались два дня. Деревня тоже бросила все силы на борьбу с урожаем. Очень точное выражение. Собирали, чистили, мыли, варили, сушили, солили. Варили супы, жарили, заливая жиром на зиму и опуская в ледники. Пальцы у всех почернели и не отмывались. Спины болели, но настроение было отличным.
На второй день, заканчивая с грибами, получили приглашение на посиделки, и я решилась пойти. Этим вечером песен не пели. Наш музыкант был в дозоре. Но один из парней был мастером рассказывать страшные сказки. Я промолчала весь вечер, слушая страшилки и замирая от ужаса при треске уголька в костре среди тишины. Или еще какого неожиданного звука. Разошлись опять за полночь. Нас провожал парень, оказывающий внимание Яшке.
Так и полетели потихоньку дни. Зодар учил меня езде, на посиделках я, в основном, отмалчивалась. Ребята сами
