Уже во сне отметила, что потеплело и кончик носа больше не мерзнет.
* * *Спала долго и неожиданно крепко. Настолько, что проснулась от зазвеневшего сейра, и, резко поднявшись, обнаружила… что я в ночнушке. Когда и как ее на меня надели, я понятия не имела.
Но порыв злости был сметен появившимся сообщением от Гилбена: «Милая, ты где?!»
Милая, значит…
«У любовника», — ответила я.
Ответ начал писаться мгновенно, стирался и писался снова и снова стирался… Видимо, кто-то был в ярости.
«С начальством согласовано», — продолжила я.
Писаться что-либо перестало.
«Продолжайте подготовку к миссии», — добавила я и вырубила связь с Гилбеном.
Почти сразу пришло сообщение от шефа:
«Наш герой-любовник крушит все в своем кабинете».
«Он меня так подставил!» — написала я.
Полиглот ответил:
«Я предполагал что-то подобное. Надеюсь, Багор подкинул нужного сахира».
И я поняла, кому обязана знакомством.
«Нужного», — успокоила шефа.
«Рад. Учись», — ответил он.
И отключился.
Дверь открылась практически сразу. Вошедший эниреец молча продемонстрировал мне свой сейр, на котором отчетливо были видны все мои исходящие и входящие.
— Любовник? — насмешливо произнес эниреец.
— И тебе доброго дня, — ответила, отложив сейр.
— Пошли обедать, — приказал сахир и вышел. Уже издали донеслось: — Такой нужный, я уже приготовил обед.
Вылезая из постели, умываясь, собирая волосы и натягивая халат, я все думала об одном моменте и, когда вошла на кухню, с недоумением, которое не отпускало, прямо спросила:
— Почему ты сам готовишь?
— Хргц энтра ъвс, — последовал ответ.
Три слова, всего три слова, а перевод: «Так я точно знаю, что пища безопасна».
— Энгра эцг каэтрэн? — поинтересовалась, проходя за стол.
«Ты всегда сам готовишь?» — был мой вопрос.
Сахир внимательно посмотрел на меня, удовлетворенно кивнул, видимо оценив мое произношение, и ответил:
— Эс-хар.
Что означало: «Дома готовит прислуга, которой я доверяю, их жизни зависят от моей».
Да, энирейский был не самым простым языком, используемым в открытых нашей цивилизацией мирах.
— Ты хорошо говоришь, но ощущается напряжение, — сообщил сахир, подойдя и ставя передо мной тарелку с омлетом и салатом, а также большую чашку кофе. — Поиграем сегодня, — попытавшись погладить меня по щеке, сказал он.
Попытавшись, потому что я все же кадет S-класса — я уклонилась, инстинктивно избегая прикосновения. Под насмешливым взглядом вернулась в исходное положение.
— Поиграем сегодня, — повторил сахир. — При любом неверно произнесенном слове или предложении я отрезаю кусочек от твоей одежды.
— Зачем? — испуганно спросила я.
— По трем причинам, — ответил сахир, беря собственную тарелку, опять с мясом, едва прожаренным. — Первая: ты потеряла форму, не в плане форм, там все отлично, но скорость реакции снижена явным игнорированием тренировок.
Вот тут он был полностью прав.
— Второе: как я уже сказал, ты говоришь напряженно. Напряжение выдает страх совершить ошибку, стыд — неплохой способ заменить страх. И третье: мне понравилось видеть тебя голой, я не против повторить опыт.
Открывшей было рот мне просто сказали:
— Отныне только на энирейском.
Как сказать на энирейском «Да пошел ты!», я не знала, как послать, не нарываясь на ответный вызов… тоже не знала. Обнаружив тем самым нехилый пробел в моих языковых базах, нервно ответила:
— Крагэр хг вцгерн.
Что переводилось как «мне было бы неприятно, если бы ты позволил себе подобное».
— Хг-энц, — последовал ответ.
То есть «тебе будет неприятно» в утвердительной форме. Не в форме вопроса, не в форме предположения, а в такой наглой уверенной форме! Хотелось было сказать, что в таком случае я буду делать то же, что и он, причем я точно знала, как сказать это на энирейском, но у меня не было никакого желания видеть сахира голым. Вообще никакого.
В итоге начала есть. Молча! Во избежание!
— Хрц эна гаэта? — прозвучало невозмутимое.
«Как тебе погода сегодня?»
— Каэ-та — «нормально», — ответила я, почти не задумываясь.
И поняла, что это было ошибкой. Огромной, основательной ошибкой. Вопрос относился к так называемым «светским», и отвечать, соответственно, полагалось не одним словом, а целым высокопарным предложением.
— Нет, ну это же не совсем ошибка! — с отчаянной надеждой воскликнула я.
Блеск багровых зрачков, сверкнувший меч, наподобие нашего эенга, появившийся вообще ниоткуда в руке сахира, и два кусочка от рукава моего халата упали на пол. Я даже дернуться не успела!
«Маньяк!» — раздраженно подумала я, стиснув зубы.
Потом подняла мрачный взгляд на сахира. Тот предвкушающе улыбался, сменив меч на нож и с аппетитом обедая.
«Определенно маньяк!» — подумала уже с гораздо большей уверенностью.
Но за обедом ему больше не удалось подловить меня ни разу — соображала я все же быстро, а когда один раз ошиблась, сумела увернуться от удара.
Из кухни мы выходили как два заправских дуэлянта, один из которых явно развлекался, и даже не пытался скрыть это, второй просто хотел выжить… и желательно одетым.
Увы, едва мы занялись этикетом и сводом правил для дипломатической встречи, от моего халата остались лохмотья и пояс. Причем пояса было больше, чем лохмотьев.
— «Полагаю, мой внешний вид уже достаточно порадовал вас?» — ядовито поинтересовалась я, собственно, на энирейском.
— Ну что ты, — на гаэрском ответил сахир, — я лишь приступил к самому интересному.
Он сегодня даже не снизил температуру воздуха в номере. Мне интересно, эта забава планировалась с самого начала или как?!
* * *К наступлению ночи я осталась без нижнего белья. Любовно выстиранного мной вчера и
