– Шопились, – повторила Лара. – Бери масло, намазывай на хлеб, пока тёплый. Хорошо. Представь себе, что ты попала проездом в незнакомый город. Ты не собираешься брать никакую экскурсию, у тебя самолёт через три часа, но эти три часа тебе нечего делать. И ты идёшь смотреть город сама. Идёшь по бульвару, на бульваре – памятник. Тебе интересно, кому он поставлен, сходишь с дорожки, читаешь надпись. Потом видишь необычный дом в глубине переулка, поворачиваешь туда, посмотреть на него поближе… Представляешь, о чём я?
– Ну, вроде да. А зачем?
Лара подняла брови и сжала губы, сдерживая смех.
– Низачем! Просто – гуляешь. Ради удовольствия.
– В чём удовольствие, я не поняла, – буркнула Марго. И чего смешного, тоже не поняла, нашли себе бесплатный сборник анекдотов…
– А ты пробовала? (Что я, дура, хотела сказать Марго, но грубить малознакомому человеку, который кормит тебя завтраком, неловко.) Попробуй, тогда узнаешь. А потом опиши, что видела. Как? Очень просто. Представь, что пишешь в блог о своём путешествии и у тебя нет фотоаппарата. Примерно так. Только не старайся писать коротко. Допустим, у тебя терпеливые читатели, это пост только для друзей. Или ты пишешь личное письмо другу – он очень хотел побывать в этом городе, но не может, а ты пытаешься ему рассказать, как тут. Теперь понятно?
– Гулять по Москве, будто я в неё впервые приехала и через три часа уеду, а потом написать об этом путешествии в блог, в который у меня нет доступа. Будем считать, что теперь я всё поняла, – сказала Марго, как ей казалось, убийственно-иронично, но Лара только серьёзно кивнула и придвинула ей банку с вареньем.
Решившись наплевать на манеры, Марго положила в блюдечко сразу оба – и прозрачно-красное, клубничное, и яблочное, белого янтаря. Лара тем временем заглянула в кастрюлю, из которой летел под вытяжку пахнущий мясом пар, сняла с плиты другую – в ней оказались крутые яйца. Автоматическая печка тоже над чем-то трудилась, и ещё на столе лежал кочан капусты.
– Может быть, вам помочь? – неуверенно поинтересовалась Марго.
– Пока не нужно, доедай спокойно. А вот вечером, часов в пять, – не откажусь. У нас сегодня гости. Когда выполнишь задание, поможешь мне пирожки лепить, ладно?
Гости?.. Марго не стала переспрашивать, только кивнула. Лара вроде бы совсем нестрашная, вежливая и доброжелательная, но проглядывало в ней что-то такое, что возражать надо было ещё решиться. «Поможешь мне пирожки лепить», несмотря на вопросительный довесок, прозвучало распоряжением. Хозяйка неторопливо, но как-то очень ловко поворачивалась на кухне, что-то снимала с полки, что-то помешивала, между делом в кастрюлю упала очищенная половинка лука, а блестящая красная шелуха – в ведро для органики. Шагов в коридоре по-прежнему не слышалось.
– Соооо… лё… вой кон ми пэна, – Лара запела вроде бы негромко, но как раз под размер кухни, и Марго забыла донести до рта ложку с вареньем. – Сооо-ла, ва ми кондена, корере ми дестино…
Мелодия покачивалась, будто упругий стебель под порывами ветра, опять и опять возвращаясь к основной ноте. Языка, итальянского или испанского, Марго не знала, но одно могла сказать точно: это была и не попса, и не опера. Короткие строчки, печаль и вызов. Пауза, и потом каждый звук, как бусину, точно на своё место:
– Пер… ди… до… эн эль корасон – де ля гранде Бабилон… – прорезался ритм, и Лара подмигнула Марго, – ме дисен эль кландестино, пур но йевар папель…
Язык чужой, но понятных слов много, тем более куплеты повторяются. И осеннее солнце за тёмными кронами делается ярче и теплее, вон какой зайчик на стене. Голос у Лары низкий, но гибкий и чистый:
– Пан сьюдад дель норте, йо ме фьи а траба-хар…
Кар-р-р, вспомнила Марго.
Нет, ворона говорила другим голосом. Но ведь и Соло тоже… А непререкаемые интонации те самые. «Опять она за своё. Благотворительностью занимается за наш счёт». Значит, Лара не хотела, чтобы Соло меня отмазывал?..
– Что? – Лара, заметив её взгляд, обернулась с улыбкой. – Это песенка нелегалов, африканцев и латинос. Начальство сказало, мне жить запрещено… Ты чего, эй?
– М-м… А Соло не опоздает на службу?
– Куда?.. А, нет, он работает в виртуальном офисе. Позавтракал, встал и пошёл на службу, к себе в кабинет. И никто его не беспокой, пока рабочий день не кончится.
– Понятно. – От её весёлого тона Марго опять расхрабрилась и задала светский вопрос: – А кем он… ну, то есть что он делает?
То есть что он делает законно, помимо того, что спасает всяких дурынд от призыва… кажется, вопрос получился не очень светский. Но Лара ответила спокойно, с гордой улыбкой:
– Игровые программы для производств он делает. Соло очень крутой, правда.
И, заметив её недоумение:
– Ну, например, программа для оператора литейного производства. Игровой интерфейс, или почти игровой. Показания приборов создают игровую среду, а человек, пока играет, контролирует подготовку формы, заливку металла… И надо так делать, чтобы было информативно, удобно, интересно и глаз не привыкал, – в общем, не то что мыльные пузырики для офисов. Ты его спроси, если хочешь, мужчин хлебом не корми – дай поговорить о работе… Допила? Собирайся.
* * *За дверью подъезда – солнце и новый осенний воздух. Такой же, как запах первого снега или первого ручья, хотя не было, конечно, ни снега, ни ручьёв. Застывший сок в замерзающих листьях; алый и жёлтый на синеве; флоксы и астры – кэрри с корицей и озон. Пока ты сидела дома, пришла осень, говорил этот запах.
Кленовый лист падал в колодец двора, неторопливо выводил петли, росчерки и крючки. Невероятно, чтобы простой лист мог двигаться так осмысленно – словно в прозрачном воздухе обозначается и тает, символ за символом, строка японского стихотворения, которую некому прочитать. Другие листья, какие-то длинненькие (ива? откуда в городе ива?..) лежали на тротуаре, и там, где через арку светило солнце, блестели неожиданно ярко, будто белые зеркальца. Тротуар тоже блестел. Старый человек вёл на поводке лохматую длинную собачку, вполголоса увещевая: «Фу я сказал, значит, фу. А если ты это съешь, тебе опять будет плохо».
Итак, приказ: пойти туда, не знаю куда, найти то, не знаю что. Где я вообще-то? Марго включила карту в эскоме (Лара сказала, это можно и даже нужно, чтобы потом найти дорогу обратно). Прочитала названия улиц вокруг жирной синей запятой, означающей её саму. Названия знакомые: «Серёжка с Малой Бронной и Витька с Моховой» – когда в школе был проект про войну, учительница принесла им файлы песен. Ни одно из этих названий не ассоциировалась с конкретным местом. Она была в курсе, что есть такие улицы, но то ли она никогда на них не бывала, то ли бывала, но
