А теперь берём каждый пункт и расписываем внятно. Как будто это у меня облако тэгов, а теперь надо прописать, куда они ведут. Нормальные люди делают наоборот, но если тексты не в файлах, а у меня в голове – по-другому не выйдет.
Марго попыталась рассказать, как сверкают листья на солнце. Стёрла всё, начала снова, стёрла ещё раз. Перешла к дедушке с лохматой собачкой, как он разговаривал с ней по-человечески, потом решила ненадолго прилечь и подумать.
* * *– Хватит спать, – сказал весёлый голос, и кто-то потряс её за плечо. – Пошли пироги лепить.
Марго подскочила на топчане, помотала головой, убирая волосы с лица. Только что она бродила по трёхмерному виртуальному городу, читала на стенах и тротуаре заумные подсказки от Соло и собирала призы, а очки ей начисляла медкомиссия из военкомата и какие-то странные люди с полосатым котом на плечах.
– Пироги лепить пошли, – повторила Лара. – А то не успеем.
– Ой, а я ещё не сделала, – сипло сказала Марго и откашлялась. – Это, ну… что видела.
– Ну хоть начала? Покажи.
Лара без спроса взяла эском, отцепила клавиатуру, ткнула в экран, посмотрела.
– Нормально, для начала годится. Пойдём, а то пышки перестоят.
На кухне был раздвинут стол – почти во всю кухню, и на нём, как шашки на доске, выстроились ровненькие шарики теста, каждый величиной с небольшое яблоко. Лара двумя быстрыми движениями упаковала Марго в фартук и набросила ей на голову косынку.
– Завязывай, а то испачкаешься в муке, и в пирогах волосы будут. Смотри: твоя задача – делать из пышек лепёшки. Посыпаешь стол мукой, кладёшь пышку и потом так…
Восемь пальцев легко простучали, будто набирая срочное сообщение, и под ними вместо пышки оказалась лепёшка, покрытая ямочками.
– Поняла? Лепёшку переворачиваешь и отдаёшь мне. Вперёд.
Пышки оказались неожиданно мягкими – под тонкой подсохшей корочкой был как будто один тёплый воздух. Изготовив несколько кривых овалов, Марго приноровилась. Так быстро, как у Лары, не получалось, но в этом и не было необходимости: заклеивать в пирожке начинку – дело небыстрое.
Гости, значит. Наверное, надо сказать…
– Ты чего угрюмая?
– У вас будет… вечеринка?
– Будет. Человек восемь, не считая нас с тобой.
– Лара…
– Ну?
– Я ещё никогда не была на вечеринке для взрослых, – выговорила Марго и отчаянно покраснела. Сейчас начнётся. «Не-е-ет?! – Нет. – Сколько тебе лет, девочка? – Восемнадцать, а что? – И как же это ты? – А какое ваше дело? – И всё-таки? – А я считаю, что поздний старт не дефект…»
– А кого это волнует? – беспечно откликнулась Лара.
Пальцы Марго замерли. А чего ты хотела, дура, когда связывалась с преступниками? Бежать, срочно бежать…
– Эй, ты что? – Лара опустила на стол пирожок с капустной начинкой, забыв перевернуть его заклейкой вниз. – Мар-го! Перестань думать ужасы. Если ты называешь вечеринкой для взрослых медленные парные танцы и пьяный секс – этого не будет. Никогда не понимала, почему секс считается сильно взрослым занятием, ну неважно – можешь хоть весь вечер просидеть у себя. Замок в двери есть, ключ я тебе дам. Или в любом сомнительном случае бегом ко мне. Меня-то ты не боишься?
– Не боюсь, – вежливо соврала Марго. – А что у вас будет? Кино будете смотреть?
– Вряд ли, – Лара усмехнулась. – Сядем за стол, поедим. Будем разговаривать, музыку слушать. Общение – слышала о таком занятии?
– Общаться и в Сети можно, – рассудительно сказала Марго, и Лара засмеялась.
Ага, значит, будут говорить такое, о чём по Сети нельзя. Всё-таки я влипла. Ладно, если начнут про своё, чёрно-докторское, за что могут отключить или посадить, – сразу уйду в свою комнату и ничего не буду слышать.
Пироги пеклись быстро: Марго ещё дотаптывала пальцами последние лепёшки, а две первые порции уже лежали в глубоких мисках, прикрытые полотенцами. А на плите, на самом маленьком огоньке стояла странная кастрюля, тускло-блестящая, длинная и узкая, как субмарина. Кастрюля называлась «казан», и был в ней плов. Плов Марго не любила, но её мнения никто не спросил, и вообще, в гостях не привередничают. После пирожков они с Ларой быстро порубили крупными кусками огурцы и помидоры – не стали делать никаких салатиков, а просто выложили на огромное блюдо со свежими пряными травами, и Лара взялась мыть яблоки и виноград, а Марго отправила подкрасить глазки и переплести косу.
Когда она вышла, Соло был в зале, стоял у стола с вирт-эволюшном, дразнил пальцем свою морскую звезду, а может, ещё какого-то зверя. Спросил об успехах, затребовал у Марго наладонник с текстом, но Лара закричала из дальней комнаты, чтобы он не рассиживался, а закрывал свою склизкую пакость белой скатертью, которая в шкафу, и ставил тарелки. Марго стала помогать и даже подсказала, что вилки кладут зубьями вверх – мама всегда на этом настаивала.
Первым явился какой-то толстый, радостный и наглый, с усами как обувная щётка.
– Лариса батьковна, моё почтение! Всё так же божественна? – Он по-старомодному склонился к Лариной руке. Лара была уже не в футболке, а в длинной тёмно-синей тунике из глянцевой ткани.
– Проходи, Паша, – эти два слова она произнесла так спокойно, что Марго, которой гость не понравился, от души позлорадствовала. Но толстого Пашу это не смутило.
– Когда песню любви запоют соловьи, выпей сам и подругу вином напои! – театрально провозгласил он, проходя в залу и воздымая над головой бутылку. Соло в ответ сделал ему ручкой. – Видишь, ро-оза раскрылась в любовном томленьи? Утоли, о влюблённый, жела-анья свои!
– Пошляк, – сказал Соло.
– На минуточку! Это Омар Хайям!
– И Хайям твой пошляк. Розу ему… Садись, рассказывай, как твои дела.
Паша уселся и начал излагать про какую-то свою «вещицу», но тут снова раздался условный звонок.
Гостя звали Майк, он был вежлив, тих и неприметен, зато с гитарой на плече. С ним была девушка, на вид однолетка Марго и в такой же, как у неё, белой куртке от «Бертинки», но красивая, словно десять шемаханских цариц – чёрные шёлковые волосы, брови как нарисованные, огромные глаза и точёный носик. А за спиной у неё – скрипичный футляр, как маленький рюкзачок. Паша тут же разлетелся принимать у неё инструмент и усаживать за стол, но оказалось, что Айша не говорит по-русски, хотя с удовольствием послушала бы рубаи Хайяма на фарси. Тут Паша запнулся и что-то пробормотал о своём плохом произношении, а Лара принесла блюдо с пирожками, и упрашивать его не стали. Один пирожок с капустой Марго уже съела на кухне, так что теперь цопнула с мясом.
Пришёл Евгений – высокий, лохматый, в очках и с усмешкой как диагональ в дроби. Лара с первых же слов, «пока все трезвые», протянула ему маленький накопитель. «Уже сделала? – восхитился Евгений. – И детализацию?» – «Угу». Евгению представили остальных, и Марго
