Нам надо видеть или слышать, чтобы задоминировать, – потому что нам надо почувствовать. Как он там, как дышит, как моргает, как вообще. А если кто сам залез ко мне внутрь – зачем мне его глазами-то видеть? Вот он, голубок.
Опля, всё перевернулось несколько раз кувырком, полетели искры смятого в гармошку сопротивления. Сидеть! Не ёрзать. Руки перед собой, рот закрой, осмотрись.
Что у тебя в руке? Палец пытается дёрнуться. Ну нет. Пока сидим неподвижно.
Вот монитор со скайпом, вот монитор с потоками камер. Две моих, вот он я, плашмя на полу. Две – Анита, сидит в позе лотоса с закрытыми глазами. Две – Динка, лежит у стены на боку.
В руке у нас зажат дверной звонок. От него идёт под стол четыре проводка. Тукан напрягает пальцы, пытаясь разжать надавленный звонок. Ах ты ж. Взрывчатка?
Она. Держим крепко. На столе бумаги… распечатки каких-то речей, чуть что Сыромятников… Каких-нибудь бы мне документов, лучше с адресами… А, отлично, над монитором на кривом гвоздочке висит за бирюльку смартфон. Отметили, оглядываемся. Стол, заваленный окурками, в углу какие-то чемоданы, тут же ящик упаковок растворимой картошки, чайник. Таки, по всему, одиночка. Очень хорошо.
Руку не разжимать! Одной правой набираю номер Марины Ростиславовны.
– Это Димчев. Срочно вызывайте Андрея! Я держу террориста по этому телефону, пусть определят номер и место. Девчонки у него же, не уверен что рядом. У него в руке кнопка мёртвого человека, продержу сколько смогу. Трубку не кладу.
В трубке рявкает Андрей.
– Скажи ещё раз! Словами скажи. Я не могу к тебе пробиться!
– Не лезьте щас никто, собьёте меня с доминанты. Я его держу, с него звоню, как далеко он от меня физически – в душе не чаю, сколько продержу – не знаю. У него взрыватель в руке. Девчонки у него обе, я камеры вижу. Анита сидит, Динка лежит, он сказал, под снотворным, правда ли – не знаю. Сам в камере, где был, там и лежу.
Хозяин голоса слабо барахтается где-то внутри, мелко дрожит рукой с выключателем.
– Не клади трубку, подключаю Борисову, – отрывисто говорит Андрей.
Борисова – это хорошо. Борисова работает с полицией почти тридцать лет, из них восемь – официально как сос-наблюдатель. До того, говорят, числилась диспетчером, а ездила, как и сейчас, в дежурном бобике по городу. Как ей поверили в первый раз – это отдельная история, потом расскажу. У тех двух девчонок уже свои дети, и Борисова – их крёстная.
– Поиск включили, – секунд двадцать спустя говорит Андрей, – держись, Серёжка.
Дальше около получаса было скучно. Я держал. Он дёргал пальцы и невнятно шипел – речь я ему заблокировал, хватало намерений. Вдруг я понял, что обоссался. Так бывает, если подолгу и напряжённо, своё тело обижается. Потом вдруг Анита вскочила из лотоса и начала стучать в стены своей комнатки. Её дверь открылась, Анита исчезла с экрана.
Сзади меня загрохотало. Я медленно поднял свободную руку.
– Сергей Димчев, доминатор, держу этого человека. В левой руке кнопка. Перехватывайте.
Слева посунулись руки в перчатках, переняли кнопку.
– Девушка на втором мониторе, по словам этого человека, под снотворными. Я, снизу, в норме, просто голова рассажена, и штаны бы мне чистые. Можно отпускать?
– Отпускай, – сказали сзади.
Я помотал головой, разминая затёкшее лицо. И шею. Попытался встать, но только перекатился на бок. На красивом новом ковролине осталось желтоватое пятно. И намазано красным там, где была голова. Щёку и висок стягивает, похоже, кровь текла и запеклась.
За моей спиной открылась дверь.
– Он? – мужской голос.
– Ах! Он! – Анита.
Ну ёж же ж твою в коромысло. Только её тут не хватало.
На студию мы успели еле-еле.
Два красавца. Я, с забинтованной головой и в хрустящих новеньких джинсах – и нежно-зелёный Андрей с дёргающимся глазом.
Больших братьев, как оказалось, было вовсе четверо, и действовали они изначально потоньше, где-то там, в политике. Просто наш остался последним, запаниковал, набрал заложников… Тукан. Андрей упустил этого четвёртого буквально из-под носа и теперь страшно психовал из-за моей и Анитиной макушек, а того больше – из-за Динки. Она лежит в токсикологии под капельницами, вроде бы опасности нет, но в себя ещё не пришла.
Я же, как только извлёк из Андрея фразу «суицид не успешный, ребёнок в сознании, в передаче будет участвовать вместе с родителями», отринул все страхи. Всё зашибись. Что мог, сделал я, что мог, сделал Андрей, за остальным последили ангелы. Скрывать мне нечего, а значит, нечего и бояться.
В студии, едва мы появились в дверях, тут же набежала стайка симпатичных девушек. Нас быстренько запудрили, Андрея причесали, прикрепили к одежде крошечные микрофончики, показали стулья на подиуме, где мы будем сидеть, провели мимо скоплений каких-то проводов и познакомили с Митиной. Митина дама знаменитая, ведущая публичных дискуссий, сколько я её видел – очень толковая и острая тётечка. Лет ей, если по Интернету, так за пятьдесят, а живьём – от силы сорок. Серое платье, широкий воротник отворотом, а из него – длинная белая шея, как цветок. Волосы, как чёрный одуванчик. И глаза тоже чёрные.
– Андрей Викторович, Сергей Анатольевич, – улыбнулась Митина, цепко нас обоих разглядывая.
– Просто Сергей. Просто Андрей, – ответили мы хором и сердито переглянулись.
– Ольга, – кивнула Митина, и лицо её немного потеплело, – спасибо, что успели вовремя. Я слышала, у вас был серьёзный форс-мажор.
Мы кивнули – опять синхронно. «Что за женщина!» – беззвучно шепнул мне Андрей. «На мою учительницу похожа», – молча ответил я. Андрей вслух невнятно хмыкнул.
Снова набежали девушки, нам всучили по чашке зелёного чая, усадили на места, отобрали пустые чашки, отряхнули, расправили, оставили одних. Андрей вздохнул. Стало намного светлее, Митина прошла откуда-то из-за занавеси и села справа от нас, шагах в семи. Мне пришлось наклоняться вперёд, чтобы её видеть из-за Андрея, но тут же снова налетели девушки, Андрея вместе с креслом подвинули назад, меня чуть развернули.
– Начинаем? – спросила Митина.
– Начинаем, – отозвался мужской голос откуда-то из-за источника света.
– Здравствуйте, – сказала Митина источнику света, – как вы знаете из анонса, слушание посвящено проблеме границ личности. Мы все знаем, что в нашем обществе есть люди с телепатическими способностями. Насколько они могут – и имеют право – вторгаться в психику других? Может ли это привести к драматическим, а главное, необратимым последствиям? Попробуем выяснить.
Она кивнула в сторону света и повернулась к нам.
– Вы видите руководителя сети телепатов России Андрея Викторовича Сыромятникова (Андрей учтиво кивнул в сторону света) и одного из его… – она сделала паузу, – товарищей, Сергея Анатольевича Димчева.
Я тоже кивнул неизвестно кому.
– Прежде чем начать дискуссию, – продолжила Митина, – я прошу вас, Андрей, кратко рассказать, что вам на сегодняшний день известно о явлении телепатии. Вы, я думаю, – она ослепительно улыбнулась, – наиболее компетентный эксперт в
