— Невозможно угодить всем, — пожал плечами барон. — Но, надеюсь, в итоге вы остались довольны.
— Если мы доставили радость его величеству…
— Не сомневайтесь.
— Тогда и я счастлива.
Альдор изучающе уставился на Батильду, гадая, была ли в ее словах хотя бы крупица правды.
— Посмотрите на ситуацию с другой стороны, — проговорил он, беря в руки чашу. — Предполагали ли вы когда-нибудь, что окажетесь хозяйкой Ульцфельдского замка?
Батильда выглядела смущенной.
— Разумеется, нет. Он должен был перейти моему брату.
— Знаю, вы скорбите о судьбе родичей, но, милостью короля, для вас в итоге все сложилось не столь прискорбно. Вы станете хозяйкой родного дома, и у вас будет полно забот. Поверьте, я знаю, о чем говорю. Ульцфельд, разумеется, уступает размерами Эллисдорскому замку, но его содержание не менее хлопотно. Армия слуг, ведение счетов, постоянное пополнение провианта, встреча знатных гостей… Все это ляжет на ваши хрупкие плечи, леди Батильда. И все же я надеюсь, что вам придется по душе управление замком, с которым вас связывает множество приятных воспоминаний. К сожалению, большего для вас я сделать не могу. Я, скорее всего, буду неотлучно следовать за его величеством, в то время как вы вольны пребывать где пожелаете — в Ульцфельде, здесь, гостить у матери в Зулле или совершить путешествие в священный Агаран, если ваша душа потребует утешения и покоя среди монахов. Только, прошу вас, аккуратнее выбирайте, — он запнулся, подбирая нужные слова, — усладу для сердца. Не то чтобы я был ревнив, но наша и без того противоречивая репутация…
Глаза девушки приняли форму имперских монет.
— Ваша милость, неужели…
— Я пошутил, — поспешил успокоить ее барон. — Видит бог, неудачно. Простите меня. Мне редко доводится общаться с дамами столь близко, и ухажер из меня скверный.
— Вечер еще не закончился, а ты уже вгоняешь жену в краску? — Кивер ден Ланге, улыбаясь до ушей, подошел к столу новобрачных. — Жаль, что я раньше не смог поздравить вас лично.
Эрцканцлер заключил здоровяка в объятия, и Ланге при этом проявил такой энтузиазм, что ребра Альдора едва не хрустнули.
— Спасибо, друг. Полагаю, и мне стоит поздравить тебя. Целый полк? — Альдор кивнул на знак отличия, красовавшийся теперь на могучей груди Кивера.
— Да, — улыбка Ланге стала еще шире. — Отец слишком щедр. Я не заслужил его доброты.
— Отчего же? В Зулле ты проявил себя блестяще, насколько я могу судить. Солдаты тебя любят, король — относит к числу ближайших друзей. Рано или поздно это должно было случиться. Жаль лишь, что теперь ты отбудешь в Урст. Его величество к тебе здорово привязался. — Альдор печально вздохнул. — Как и я.
— Пока неизвестно, когда я уеду. Возможно, еще успею надоесть королю.
Барон улыбнулся и крепко пожал руку здоровяка.
— Куда бы тебя ни забросила война, не забывай писать.
— И ты, Альдор. Береги себя, — Ланге покосился на Грегора, разговаривавшего о чем-то с братом Аристидом. — И его.
— Я постараюсь.
Увлеченный беседой, Альдор не заметил, как подле него оказалась леди Рейнхильда. Сестра короля молча дождалась окончания разговора и лишь затем обратила на себя внимание эрцканцлера:
— Могу ли я отвлечь вас на пару слов?
Барон встрепенулся. Батильда выдавила из себя усталую улыбку и намеревалась было пригласить женщину за стол, но та жестом отказалась.
— От этого шума у меня страшно разболелась голова, — сказала она. — Не будете ли вы любезны сопроводить меня на воздух?
— Конечно! — Альдор тут же вскочил с места и предложил Рейнхильде руку. — Леди Батильда, прошу меня извинить.
Баронесса растерянно кивнула и занялась содержимым своей тарелки.
Рейнхильда Волдхард, графиня Мельнская, похорошела. Гацонское солнце явно пошло ей на пользу: бледная кожа приобрела золотистый оттенок, который прекрасно сочетался с голубыми глазами и светло-русыми, как у отца, волосами. Женщина крепко вцепилась в руку Альдора и шепнула ему на ухо:
— Сделайте вид, что мы беззаботно болтаем. Немедленно!
Барон подыгрывал и сыпал шутками, когда они проходили мимо вельмож, столпившихся возле выхода из зала. Он повел ее в старый сад за Святилищем: вряд ли там сейчас можно было найти хоть одну живую душу. Иллюстрация уныния и упадка, какую из себя представляло это запущенное место, вкупе с увесистым замком на ограде обычно отпугивала непрошенных гостей. Альдор ловко открыл калитку и пропустил Рейнхильду вперед. Убедившись, что они остались наедине, графиня обратила на него обеспокоенное лицо. Красивое лицо, на которое он не осмеливался смотреть.
— Мне нужно предупредить вас. Новости из Гацоны.
— Что случилось?
— Вас не смутило, что король Энриге не расторг помолвку своего сына со мной после отлучения Грегора? — без предисловий спросила Рейнхильда.
— Удивило — да. Но не смутило.
— И вы, конечно же, знаете, что Демос Деватон берет в жены леди Витторию Гацонскую.
Альдор с тяжелым вздохом поправил вновь съехавшую с плеча цепь. И куда она постоянно убегала?
— Наслышан.
— Узнав об этом, кронпринц пришел в бешенство. Я еще плохо разбираюсь в интригах гацонского двора, но кое-что выяснила. Ваша милость…
Эрцканцлер вздрогнул.
— Альдор, — попросил он. — Пожалуйста, просто Альдор.
Рейнхильда торопливо кивнула и вцепилась удивительно сильными пальцами в рукава барона.
— Король Энриге болен. Об этом стараются не говорить, но все тайное рано или поздно становится явным. Он сохраняет здравый рассудок и продолжает вести бурную деятельность, но все же лекари опасаются, что смерть может настигнуть его в любой момент. Ходят слухи, что у него больное сердце.
— Тогда королем станет ваш жених, — заключил эрцканцлер. — Отличная партия. На это мы и надеялись.
— Именно. Но меня пугает другое.
— Что же?
Рейнхильда опасливо огляделась по сторонам, боясь, что ее слова будут подслушаны.
— Кажется, во дворце Турфало у меня появился друг, — графиня перешла на шепот, — увы, он пожелал остаться неизвестным. Однако этот таинственный благодетель предоставил мне очень важные сведения. Это касается намерений Умбердо.
Альдор посерьезнел.
— Я весь внимание.
— После отлучения Грегора король Энриге намеревался разорвать нашу помолвку, но Умбердо настоял на этом
