Он перевел взгляд на заклинание и вздохнул.
— И теперь о самой главной нашей проблеме. Нам необходимо установить конец "трубы" максимально точно, прямо под тахоклином. Мы не можем просто ткнуть его наугад и потопать сверху. Ширина тахоклина изменяется постоянно, каждый час или даже каждую минуту. Если конец попадет слишком высоко, то откачается только лишь материя с низкой плотностью, с нулевым эффектом, а установи мы его слишком глубоко, возле ядра звезды — и запустится процесс ядерного горения, с очевидным результатом.
Каждый продемонстрировал свою версию понимающего покачивания головой.
— Так что нам требуется сделать все точно и с первой попытки, — продолжил Рошаун. — Как только солнечная часть "канала" окажется на месте, оставшаяся часть плана пройдет как по маслу. Противоположный конец выбросит материю далеко за пределы гелиопаузы* солнечной системы, мимо… — тут он посмотрел на Дайрин.
*граница солнечной системы — Как называется та последняя планета?
— Плутон.
— Но мы не можем позволить Солнцу сдвинуться с места, — сказал Рошаун. — Иначе…
Он замолчал.
Все переглянулись, кивая, шелестя и покачивая глазами.
— А теперь всем стоит немного отдохнуть, — сказал Скер'рет. — Не стоит начинать творить волшебство в усталом состоянии. Это прямой путь к провалу.
— Я пойду к себе в "палатку"… — начал было Филиф. Затем вдруг замолчал и оглянулся вокруг, поворачиваясь в темноте своими ягодами. — Впрочем, нет. Вдруг это моя последняя ночь на этой планете. Лучше я пойду укоренюсь, — и он направился в заросли рододендрона.
— Вряд ли он сможет это проделать незаметно, — пробормотала Дайрин.
— Забей, — спокойно сказал Скер'рет. — Я буду у себя в палатке. Когда начинаем, Рошаун?
Тот посмотрел на Дайрин.
— В три часа ночи по местному времени, — сказала она.
— Разбудишь меня? — спросил Скер'рет.
— Нет, конечно, — хмыкнула Дайрин, — мы оставим тебя спать в твоей палатке, а затем сами провернем все заклинание, а после просто отправим тебя обратно продолжать свой путь в канцелярской системе.
Скер'рет хихикнул, от этого скрипучего звука на сердце у Дайрин потеплело. Затем неуклюже развернулся и зашуршал прочь.
Она вздохнула, поднялась и спустя несколько мгновений последовала за ним, но не дойдя до двери остановилась.
Луна поднималась над резными листьями живой изгороди, отделявшей участок Каллаханов от соседского.
Сначала она попыталась проигнорировать высокую фигуру в привычной для него богато украшенной одежде, слегка поблескивающей в ночи, когда он подошел и остановился перед ней. Не я не могу действительно не обращать на него внимание, подумала она. Не сейчас. Что, если что-то пойдет не так этой ночью?
И Дайрин взглянула на Рошауна.
— Я должна извиниться перед тобой, — произнесла она.
— Ты ничего мне не должна.
— Хм, как скажешь, — сказала Дайрин, — но так или иначе у меня есть пара слов для тебя, мистер "Я принц и повелеваю всем, на что падает мой взор". "Мы не хотим, чтобы люди смотрели на нас"? "Это недопустимо"? Да у тебя вообще нет ни одного соседа на тысячи километров вокруг! И единственной причиной для сооружения дворца на Сожженной Стороне является то, что никто не хочет селиться рядом с тобой. Твой народ боится смерти, которая наступит без тебя. И до смерти боится тебя потерять. Не так ли?
Рошаун обернулся, чтобы посмотреть на Луну, и ничего не ответил.
— Ты — тот кто стоит между ними и разрушением, — продолжила Дайрин, — по крайней мере, судя по версии, в которую верит большая часть твоих людей. И они боятся до чертиков того, что может случиться, если тебя не станет. И ты позволяешь им так считать, верно? Так намного проще, чем открыть дверь и сказать "Эй, я такой же человек, как и вы, только с некоторыми особенностями, которые способны послужить всем на благо!" А не только ради себя самого. Магия — для других! Но, похоже, твоя семья застряла в прошлом.
И поэтому население Веллакха приносит к вашим ногам все, что вы пожелаете, вы живете своими удобными жизнями и все такое. Но однажды, когда волшебство перестанет быть необходимостью на вашей планете…
Рошаун беспокойно посмотрел на Дайрин.
— Не я устанавливаю семейную политику, — пробормотал он.
— Но в один прекрасный день тебе придется, — сказала Дайрин. — Однажды ты станешь Возлюбленным Повелителем Солнца и так далее и тому подобное, в общем, королем Веллакха. И я надеюсь, ты позволишь своему народу взглянуть на себя, иначе, как я считаю, как только они смогут обойтись без тебя, они это сделают. Вопрос только в том, насколько быстро технология достигнет в своем развитии того, что сейчас возможно только с помощью волшебства, когда сможет защитить твою планету. И что тогда будет с тобой?
Рошаун снова посмотрел на поднимающийся диск Луны, а затем безо всякого предупреждения просто сел на ступеньку крыльца, прислонившись к розовому кусту, обвивающемуся вокруг столбика.
— Ты всегда так немногословна? — поинтересовался он.
Дайрин моргнула.
— Я вообще не собирался участвовать в этой экскурсии, — сказал затем Рошаун, — но моя мать посчитала, что мне это необходимо. Впрочем, она не уточнила причину. И она уговорила меня не возвращаться, даже рекомендовала поменьше пользоваться "палаткой".
Я был жутко зол. А затем, несколько дней назад, пришло письмо. Мой отец сложил с себя обязанности Повелителя Солнца. Когда я вернусь назад, я стану королем. Для меня это начнется тотчас же.
Он по-прежнему не сводил глаз с Луны.
— И все именно так, как ты и сказала, — продолжил Рошаун. — Мы… я сумел подобрать подходящее слово на земном языке… на английском языке? В общем, я нашел его. Мы парии, отверженные. Для людей мы стали сами ассоциироваться с Разрушением. Мы его исцелили, но некоторые люди считают,
