- И не разговаривает.
- Да, мой господин.
- Почему ты вызвалась пойти за ней, когда все остальные прятались по углам?
- Я привязалась к ней, мой господин. Девочка безобидна, трудолюбива и очень умна.
- Оттуда следует?
- Мой господин, она придумала два очень полезных приспособления, облегчившие жизнь прислуге.
Сидящий в кресле шевельнулся.
- Она нема от рождения?
- Неизвестно, мой господин.
Эти двое беседуют так, словно меня нет рядом, забавно. Крупный мужчина в строгом тёмном кафтане лениво беседует с Мунисой, но внимательные чёрные глаза так и не отпустили мой взгляд. Я смотрю в эти глаза так же отстранённо, как третий собеседник наблюдает разговор двоих со стороны, и мысли скользят по поверхности сознания.
Почему-то вспомнилось, как сын принёс домой черепаху, сбежавшую из зоомагазина, как мы отмывали панцирь, на который тут же наступил грязным ботинком внук. Так вот, черепаха смотрела точно таким же взглядом, круглые глазки взирали на мир спокойно и благостно. А затем спасённая из-под колёс тварюшка укусила до крови сердобольную спасительницу. Укус болел долго и очень плохо заживал.
Этот черепах в кресле выглядит сонным и спокойным, но в глазах дёргается едва ли не сатанинское пламя, и я нисколько не сомневаюсь, что после укуса такой черепашки не выживет никто.
Он резко покинул кресло, Муниса шарахнулась в сторону, а я подняла глаза, следуя за тёмным взором. Маг с неожиданной силой удерживает мой подбородок двумя пальцами и всматривается в лицо. Видимо, господин любит играть в гляделки. Вырваться я и не пытаюсь, думаю, это ещё никому не удавалось. Смотрю в непроницаемо-чёрные глаза, расфокусировав зрение и думаю, что сии погляделки добром не кончатся, ибо женщинам низшего сословия тут положено играть весьма престижную роль половой тряпки. А уж взор поднять на господина и думать не смей, а осмелишься. как раз плетей и отведаешь. И хорошо, если обойдётся пятью ударами. Шестым тут принято кожу со спины снимать. Лоскутами. Сама видела.
- Не боишься меня, - тёмное лицо прорезала белоснежная улыбка.
Отрицательно мотаю головой - нет!
- И откуда ты такая храбрая?
Пожимаю плечами, изображая лицом полное недоумение. Рассказать бы тебе, дядя, откуда я...
- Пожалуй, я заберу тебя отсюда, старый Тарли был прав, ты интересная девочка. Поедешь со мной?
Моего решения ждут аж двое магов! Что тут думать, только одна возможность покинуть эту харчевню дорогого стоит. Надеюсь, что хуже не будет, а если и будет, то... ладно, посмотрим!
Оглядываю вымерший двор таверны, в створе ворот стоят любезные хозяева и такое впечатление, что ноги их плохо держат.
Господин Наварг протянул руку в мою сторону, точь-в-точь, как царствующая особа для поцелуя. Хе, а турецкие сериалы нам на что? Преклоняю колено и касаюсь лбом ясновельможной кисти.
- Необычное выражение согласия, но можно и так. Мерон, девчонка на твоём попечении.
Крупный мужчина в чёрном отвесил весьма почтительный поклон и обратился ко мне:
- Какие вещи ты берёшь с собой?
Какие могут быть вещи у нищенки? Оглядываюсь ещё раз, теперь у ворот стоят трое -хозяева и Муниса. Мне остаётся только взять её за руку и подвести к господину магу.
- Она тебе нужна?
Я киваю и обнимаю достойную женщину.
- Ну что же, тебе в любом случае полагается служанка, так почему бы и не эта.
Господин Наварг окидывает её взглядом.
- Да, она подходит, чистоплотна, выглядит не слишком старой и вполне способна служить. Что скажешь, женщина?
Муниса явно растеряна.
- Но, мой господин, как я могу оставить свой дом? Там ведь моя жизнь.
- Отныне твой дом под защитой моего дома, - холодно обронил маг, - этого довольно?
Муниса испуганно кланяется, а названный Мероном крепко берет меня за плечо. Я выворачиваюсь и тяну его за рукав во двор харчевни, пора расплатиться по счетам, и где у нас тут госпожа кухарка? Ага, вот она, стоит вполне себе смиренно, спрятав руки под передник, глазки потуплены, ну чем не святой ангел божий? Я киваю на неё и жестами объясняю, что мне угодно.
Мерон прищурил глаза, покивал и двумя великолепными ударами перебил ей руки в локтевых суставах. Кухарка взвыла и тут же заткнулась, когда я впечатала пятку в её мерзкую рожу. Вот и всё, больше не будешь ошпаривать кипятком поварят и веселиться не будешь, когда они задыхаются от боли. И никогда больше ты не ткнёшь безответных мальчишек острием вертела и тем более не лишишь ужина выбившихся из сил кухонных девчонок. И под монастырь никого не подведёшь, тварь! Не думаю, что господин Йарин будет долго терпеть никчёмную калеку, пусть она трижды родная сестра. Сдохнешь под забором!
В этой харчевне больше никогда не будут обижать детей, верно, господин Йарин? Оборачиваюсь и смотрю в глаза хозяина, незаметно оказавшегося за моей спиной. Он поспешно кланяется, намёк понят. Отворачиваюсь, этот человек уже никому не интересен.
Господин маг с большим интересом наблюдает этот спектакль, а я благодарно преклоняю колено в трёх шагах от него и жду. Я усвоила кто в этом болоте самая главная жаба, этикет мне ещё покажут и расскажут, а пока с достоинством ждём разрешения подняться с колена. Мои дела здесь закончены, я готова отправиться в новый мир.
- Найдите девочке подходящий наряд, эту женщину отведите к её дому, пусть соберёт необходимое. Жду вас на постоялом дворе в Срединном.
Хлопок и маг ушёл в пространство. О как, телепорты существуют в этом мире. Мерон поманил меня пальцем, и мы тронулись вон из старого мира, пропитанного запахами горелого масла, гниющих отбросов заднего двора и визгливых криков 'Экрима-а-а!'.
Оглянувшись на Мунису, замечаю, что она всё ещё растеряна, вид у неё абсолютно пришибленный, а подле неподвижной фигуры женщины, застывшей в створе ворот харчевни, столь же неподвижно замерли двое мужчин в чёрном.
Помахав женщине, догоняю своего спутника. На рынке городишки я была всего один раз. Мы с Мунисой умудрились незаметно отстать от крестного хода после праздничной службы в храме божьем, свернули в тупичок и притаились, как шпионы. А затем дождались пока орава верующих с нестройными песнопениями свернёт к реке и помчались на рынок за здешними пончиками. Вкуснота неописуемая после мерзкой похлёбки для слуг!
Мой спутник притянул меня к себе поближе, положив здоровенную лапищу на плечо, чтобы не потерялась. Не доходя до рынка, свернули к каменному одноэтажному зданию, где меня приняли в проворные руки две тётки, ободрали мерзкое тряпье и сунули в лохань с горячей водой. Боже ж мой, господи, Иисусе Христе, сыне божий! Я прямо растеклась по деревянному корыту, а меня мыли, тёрли травяными мочалками, отмывали волосы, вычищали грязь из-под ногтей.
После помывки меня высушили, сунули в длинный балахон из небелёного полотна и вручили Мерону,
