— Слушайте, — крикнула она товарищам в тоннель, отступая назад. — От меня же пользы никакой, что мы там все вместе толкаться будем? Давайте я здесь побуду, покараулю, мало ли что…
Она уже поучаствовала, как могла — когда Энеб попросил взаймы один из фонарей, что использовались для правильного освещения при съемке, охотно одолжила его. Но Энеб был не так прост. Он проницательно посмотрел на нее, потом повернулся и что-то сказал Грустному Смайлику. Паучиха ловко взобралась под потолок туннеля. Что-то зашуршало. На голову Мелисанде посыпалась каменная крошка, а затем вывалился какой-то небольшой черный предмет. От удара об пол он раскололся.
— Попробуй теперь, — посоветовала с потолка Грустный Смайлик.
В этот раз никаких затруднений не возникло. Мелисанда присоединилась к остальным. Впрочем, она сказала правду; все, что она могла делать, — это восхищенно смотреть, как паучихи под руководством Энеба присоединяют сложную аппаратуру к небольшой впадине в стене, как под воздействием импульсов стена покрывается крохотными трещинами и исчезает.
Мелисанда восхищенно ахнула. Паучихи возбужденно засвистели, увидев кристалл.
— Это он? — спросила Волна.
— А вот сейчас и посмотрим, — ответил Энеб.
Фиолетово-красная призма в рост человека со множеством рубчатых граней возвышалась перед ними, сияя в свете фонаря. Однако даже Мелисанда заметила сеть светящихся тонких линий, опутывавших кристалл, и жесткие стальные края механизма, державшие кристалл в себе.
Дальше началось самое интересное.
Грустный Смайлик по команде Энеба то усиливала мощность фонаря, то уменьшала, то сужала ширину исходящего луча при помощи специальных заслонок, то увеличивала. Энеб ловил луч на левую руку, расщепляя и еще как-то видозменяя его; один раз для того, чтобы добиться нужного эффекта, ему понадобились обе руки, которые он сложил под очень странным углом. Энеб направлял свет на одному ему ведомые точки рядом с основанием призмы и на гладкие металлические поверхности рядом с ним. Волна при этом направляла туда же какой-то датчик на длинном гибком проводе, который непрерывно журчал, словно из него изливалась струйка воды. Они оба наперебой диктовали какие-то цифры Факелу, которая вносила данные в консоль управления оборудованием.
Затем Энеб встал прямо перед кристаллом, лицом к нему, раскинул руки и уперся одной ногой в основание призмы. Грустный Смайлик навела фонарь ему на спину, но пока что не включала.
Энеб сосредоточился. Потрясенная проихсодящим Мелисанда наблюдала, как разноцветные узоры внутри Энеба крутятся, меняя цвет и форму. Он стал заметно выше и гораздо более плоским, чем был.
— Давай, — сказал Энеб.
Грустный Смайлик включила фонарь. Столб света ударил Энебу в спину и охватил кристалл разноцветным мощным сиянием. Что-то зашипело. Волна вздрогнула и в ответном жесте вскинула передние ноги. Сеть, окружавшая кристалл, ослепительно засияла и исчезла.
— Ну вот, — сказал Энеб. — Теперь осталось только выковырять его отсюда.
Он задумчиво осмотрел кристалл.
— Сейчас бы нам отбойный молоток, — пробормотал он.
— Взрывчатка же есть, — заметила Волна.
— Ну-у-у, — протянул Энеб. — Тут все очень старое и хрупкое, и малейший просчет…
— Может быть, попробуем урузуром? — предложила Мелисанда.
Паучихи и Энеб удивленно посмотрели на нее.
— А ты взяла его с собой? — спросил Энеб.
Мелисанда кивнула.
— Конечно, — кивнул он. — Чего же мы ждем!
Факел притащила урузур. В верхней части кристалла им работали паучихи, и Мелисанда удивилась, как сноровисто и ловко у них это получилось. Высверлить из каменной стены левую сторону кристалла доверили ей. Энеб снял края во всех остальных местах, после чего паучихи, обмениваясь свистящими командами, аккуратно вынули кристалл из стены.
Все замерли на миг, подсознательно ожидая чего-то… хотя сами не знали чего.
Волна пошевелила жвалами.
— Кажется, дышать стало легче, — заметила она.
— Это от радости, — возразила ей Факел.
— Ладно, — сказала Грустный Смайлик. — Давайте вытаскивать его отсюда.
Мелисанда взглянула на часы.
— У нас еще два часа в запасе, — сообщила она.
— То есть как раз успеем, если будем пошевеливаться, — резюмировала Волна.
3На рассвете властители достигли берега экваториального материка, столь скромного по размерам, что он мог считаться бы большим островом. До храма, к которому они так стремились, — точнее, до пульта управления, размещенного под старинным храмом, — по их меркам, оставалось уже рукой подать. Теперь они не нуждались в материальных подпорках в виде подводных лодок или кораблей. Они могли перейти на энергетический уровень и двигаться очень быстро.
Цвет Заката Третья, однако, не торопилась. Она прошлась по берегу, размяла ноги. Один из матросов, смастерив рогатку из крепкой ветки и резинки от белья, охотился на бакланов — притом довольно успешно. Цвет Заката Третья глянула на звезды, блекнущие в лучах солнца, и заметила, что они прекратили свой безумный танец. Серебряный Клык тоже заметил это.
— Они остановили двигатель, — сказал он. — Звезда еще некоторое время будет лететь, но потом потеряет скорость и зависнет в пространстве, как положено. Но мы еще достаточно далеко от черной дыры. Торопиться теперь некуда.
Цвет Заката Третья презрительно фыркнула.
— Как раз сейчас и нужно лететь во весь опор, — сказала она.
— Послушай, если эти воришки заберут кристалл, то и невелика потеря, — миролюбиво заметил Серебряный Клык.
— Эй, ты, — сказала Цвет Заката Третья матросу. — Подойди сюда.
Бледнея от ужаса и почтения, матрос выполнил приказ.
— Возьми два камня, какими ты стреляешь, — сказала она.
Решив, что повелительница решила полакомиться свежим мясом, матрос успокоился и поднял пару обкатанных волнами камешков.
— Одним прицелься, как ты это делаешь, а второй вложи между ограничителями прицела и держи, — сказала Цвет Заката Третья.
Матрос не сразу понял, что имеется в виду под «ограничителями прицела», но все же сообразил, чего от него хотят, раньше, чем уши повелительницы сердито растопырились. Он вложил один из камушков в саму вилку рогатки, а второй, как было велено, оттянул на резинке. Получилось у него не очень — второй рукой приходилось придерживать камушек в прицеле, чтобы он не свалился.
— Стреляй, — сказала Цвет Заката Третья.
Матрос отпустил резинку. Спущенный камень со свистом помчался вперед и, повинуясь всем законам физики, столкнулся с тем, что матрос придерживал в вилке рогатки, и раскололся. Мелкие осколки вонзились в лицо и руки матроса, но он не посмел вскрикнуть. Внимательно наблюдавший за происходящим Серебряный Клык спросил:
— Ты хочешь сказать, что
