убивать Милу. Я любил девочку, ты же знаешь, что я только и занимался последний год тем, что таскал ее по врачам. Ты бы лучше в другом месте поискала.
– Где, где мне ее искать? – заплакала Ирина Юрьевна. – В Испанию ехать?
– Ну зачем так далеко. В Испанию уже люди поехали. Ты походи, поговори с Милиными подружками, с соседями. Была же у тебя там знакомая в Милином парадном. Что-то они должны знать. А как только у тебя будут какие-нибудь наметки насчет того, кто продал Миле наркотик, я приеду со своими ребятами, и тому барыге мало не покажется. Но ты пойми, если я сейчас пошлю своих ребят, они его только спугнут. Ты же их видела.
– Хорошо, я постараюсь, – всхлипнула Ирина Юрьевна.
– Вот-вот, а как только узнаешь, сразу же звони. И просто звони, мы ведь с тобой не чужие. Общее горе у нас, мы ведь оба любили Милу. Кто же виноват, что жизнь так все повернула.
– А вот похороны… – начала Милина мама.
– Оплачу, какие разговоры, – тут же сказал Аполлон Митрофанович. – Все расходы по перевозке тела и похоронам возьму на себя.
От Аполлона мать Милы отправилась в дом, где жила ее дочь со своим мужем. В квартиру заходить не стала, а отправилась к соседям – начала со своей старой приятельницы, живущей на одной площадке с Милой.
– Ой, проходи! – встретила та ее. – Ужас-то какой! Жаль бедного парня! Родные хоть у него есть, на похороны-то приедут?
– Не знаю, мы им позвонили, но мать в больнице, а брат с отчимом сразу же запили. Если просохнут, так приедут. А нет, так и сами похороним.
– Ну и правильно, – одобрила соседка. – А Мила где? Пропала как раз в день убийства мужа. Это же надо.
– Мила тоже там, – сказала Ирина Юрьевна. – Наркотиком отравилась.
– Господи, бедная ты моя! – застонала подруга. – Убиваешься, поди?
– Нет, знаешь, я мысленно дочь уже сто раз похоронила. Как поняла, что она на игле сидит, ни одного дня спокойно не прожила. Все ждала, что мне сейчас позвонят и скажут: приезжайте, забирайте тело. Так что я уже давно смирилась с мыслью, что Мила долго не протянет. Мне бы только найти мерзавца, который ей эту дрянь в первый раз продал. Ты случайно не знаешь, куда она могла ходить?
– Ну, точно не скажу, а только видела я, как она несколько раз выходила из второго подъезда двадцатого дома. Знаешь, такая кирпичная девятиэтажка стоит сразу же за нашим домом.
– Знаю, – кивнула Ирина Юрьевна.
– Тот это парень или нет, не знаю. Но, думаю, покупала она наркотики там. Иначе что бы ей в том подъезде делать? Туда и другие наркоманы все время шмыгали. У меня окна как раз на тот подъезд выходят, вот, сама убедись.
Ирина Юрьевна подошла к окну, и не прошло и нескольких минут, как из второго подъезда выскользнул изможденный юноша, почти мальчик, одетый неряшливо, даже грязно.
– Видишь, – сказала подруга. – Так целыми днями и шастают.
Ирина Юрьевна выскочила от соседки и помчалась к соседнему дому, где жил возможный убийца ее дочери. Она бежала довольно быстро, но на лестнице ее обогнали два худеньких парнишки лет по семнадцать-восемнадцать, которые неудержимо стремились к цели. Мальчишки первыми позвонили в квартиру на третьем этаже. Ирине Юрьевне, которая поднималась следом за ними, были слышны обрывки их разговора, и она поняла, что квартира та самая, где живет продавец, а ребята пришли за наркотиком, у продавца остался последний грамм, и они боялись, как бы их не опередили.
Крадущейся к квартире Ирине Юрьевне оставалось только вытащить из сумочки газовый пистолет, который выглядел как настоящий, – с ним Ирина не расставалась по настоянию брата. Сейчас она применяла оружие в первый раз. Она направила пистолет на парнишек, топтавшихся у двери, и шепотом велела им делать вид, что ничего не произошло. Ирина Юрьевна сама удивлялась своему спокойствию. Дверь открылась, и покупателей пригласили в квартиру. Ирина Юрьевна вошла вместе с ребятами.
– Вы кого привели? – взвизгнул худой парень лет двадцати пяти с обмотанными грязными бинтами кистями рук. – У нее же пушка!
– Молчи, дурак, я Милина мать, от нее пришла, – нашлась Ирина Юрьевна.
– А что она сама-то не позвонила? И откуда мне знать, что вы не врете? Может, вы из ментовки.
– Документы показать?
– Она это, Славик, – пискнул один из парнишек. – Я их несколько раз вместе видел. Точно ее мать.
– Чего нужно? – снизошел Славик.
– Хочу знать, как давно моей дочери наркотик продаешь?
– Зачем это вам?
Ирина Юрьевна выразительно тряхнула пушкой.
– Месяца два она у меня берет, – прошептал сильно побледневший Славик.
– А последний раз когда брала?
– Давно, уже и не помню. Но месяц точно прошел. Перед больницей брала, и все, больше не появлялась. Если не верите, ребят спросите. Они точно скажут. А если вы думаете, что я знаю, куда Мила делась, то вы ошибаетесь.
– А раньше она у кого брала?
