Милиных дружков-наркоманов, которые забрались в квартиру в поисках денег, начали пытать Степу, пытаясь расколоть, но перестарались. И на десерт я оставила корыстные интересы Сергея – брата Степана – и его жены.
– Какие же? – поинтересовалась я. – Какая-то жалкая комната в коммуналке в старом фонде. Без ванны и толком без воды.
– Это для тебя жалкая, а для них родное гнездо, – сказала Мариша. – Откуда мы знаем, а вдруг Степа начал выживать родственников?
– Это скорей было бы похоже на Милину маму, – сказала я. – Но она вроде бы уже смирилась с потерей комнаты.
– Откуда ты знаешь, а вдруг у этих родственников не хватало денег на покупку собственной отдельной квартиры, а теперь, получив комнату в собственность, они смогут доплатить небольшую сумму и наконец-то переехать, – начала объяснять мне Мариша. – Или вот еще, дом идет на расселение.
– Ладно, согласна, – сказала я. – Проверим алиби, хотя милиция наверняка уже это сделала. А что со списком относительно Милы?
– Тут поле деятельности значительно шире, – с удовольствием сказала Мариша. – Собственно говоря, алиби ни у кого из подозреваемых, исходя из характера преступления, быть не может. Кто угодно и когда угодно мог подсунуть Миле ядовитый товар. И только от нее зависело, когда она его использует. Но все-таки я думаю, что наркотик был ей передан непосредственно перед отъездом в Испанию. Значит, нам нужно еще раз обойти соседей и выяснить, кто приходил к Миле за день или за два до этого срока.
– И тут снова на первое место выходит Аполлон или его ребята, – сказала я. – Они отвозили Милу в аэропорт. По пути кто-нибудь из них легко мог сунуть Миле отравленное зелье.
– Еще есть некий школьный друг детства Леша, который хоть и говорит, что отошел от наркотиков, но ведь никто ему экспертизу не проводил. Вряд ли он сознательно собрался травить Милу, но мог же просто отдать товар, полученный для собственного употребления.
– И это наводит нас на мысль, что Мила могла пострадать по ошибке! – воскликнул Вольдемар. – Это же совсем другой коленкор получается. Мне такая мысль в голову не приходила.
– Не стоит слишком рано радоваться, существует еще два или даже три подозреваемых, – сказала Мариша. – Один – постоянный Милин поставщик из соседнего дома. У него тоже явных мотивов для убийства не было, но отравленную дрянь он мог передать ей, как и Леша. Потом та ядовитая подруга, которой Мила не позволила увести у нее Степана. При обостренном чувстве собственного достоинства эта Наталья могла надолго затаить злобу на Милу.
– А как же смерть Степана? Она ведь старалась из-за него, после его смерти всякое соперничество теряло смысл.
– А смерть Степана просто трагически совпала по времени. Наташа могла и не знать про то, что он уже мертв. Или решила таким образом отомстить подруге за свою неудавшуюся любовь и уничтожить остатки надежды. Или всучила ей порошок еще при жизни Степана.
– Все немного притянуто за уши, – огорчила я Маришу. – Если бы да кабы…
– Согласна, – сказала подруга. – Но есть еще один подозреваемый. И это бывший воздыхатель Милы некий Петр. Кротов говорил, что он теперь стал важной персоной.
– А, я его помню, – удивленно сказал Вольдемар. – Только он не в счет. У Милы никогда с ним не могло ничего быть. Она его презирала и всячески третировала. Действительно, он был полным ничтожеством. Вечно какой-то влажный, с прилизанными волосиками. Мила его держала только забавы ради.
– Вот у него терпение лопнуло, и он ей наконец отомстил за годы унижений, – пояснили ему мы с Маришей.
– Почти пятнадцать лет терпел, а тут вдруг прорвало? – не дал убедить себя Вольдемар.
– А может быть, она сказала ему что-то особо оскорбительное, – не сдавались мы. – До этого держала язык за зубами, а тут ляпнула. Нервы у нее из-за наркотиков были уже ни к черту. У него раскрылись глаза, и он ее отравил.
– И у кого же из перечисленных тобой подозреваемых была возможность купить и передать Миле отравленный порошок? – спросил Вольдемар.
– Да у всех, – хмыкнула Мариша. – Героин продается почти в каждом доме, а уж на станциях метро от продавцов просто отбою нет, почитай, нормальных пассажиров и нет вовсе, одни продавцы шныряют. А подмешать в него дома для веса моющее средство так и вовсе проще простого.
– И как нам быть дальше? – спросил Вольдемар. – Выходит, что убийцу Милы нам не поймать. А если мы даже заподозрим его, то все равно доказать что-либо будет трудно.
– Не забывай, у нас есть пленка, где еще несовершеннолетняя Мила занимается сексом с каким-то мужиком, – напомнила я ему. – Если мы найдем этого типа, то сможем распутывать клубок и дальше.
– И как прикажешь его искать?
– Не знаю, но мужчина на пленке – еще один подозреваемый, – сказала Мариша. – Хотя это явно и не тщедушный Петя-депутат, но вдруг развратник тоже занимает теперь важный пост. Или женат на богатой и ревнивой жене, от которой во многом зависит его благополучие. Тогда он мог убить Милочку из-за этой пленки.
– Долго что-то ждал, – заметила я.
– Ну не нужно ему раньше было. Или Мила не давала о себе знать. Мало ли что. Тогда не опасался общественного мнения, – сказала Мариша, – а недавно что-то изменилось, вот он и всучил Миле отраву.
– Такое вполне могло быть, – закивал Вольдемар.
– Но пока меня больше всего интересует, почему солгала Ирина Юрьевна, – задумчиво сказала Мариша.
– Мы ведь уже обсуждали это, – с досадой сказал Вольдемар. – Мало ли у нее могло быть разных
