Присев, я понял, что в моей голове творится полнейшая неразбериха. Почувствовав тяжелый взгляд Мэй, я поднял свой и увидел, что она положила ладонь себе на лоб.
— Это все неправильно. Все совсем не так, как меня воспитывали. Они все смотрят на меня. Следуют моей воли. И верят, что я должен на тебе жениться.
Мэй опустила голову в поражении.
Мое внимание привлекли светлые волосы Далилы. Поднявшись на ноги, я подошел к ней, отчего она прижалась к деревянной стене с такой силой, будто хотела исчезнуть.
― Что они с тобой сделали? ― спросил я, отчего Далила начала дрожать. Взглянув через плечо, я увидел, что Иуда расхаживает перед мельницей. У меня было мало времени.
Слезы текли по лицу Далилы, но затем Мэй сказала позади меня.
― Они насиловали ее, Каин. Снова и снова, перед тем как привязать к колу и попытаться сжечь, как ведьму. Твой брат нанес ей тридцать девять ударов, шрамы от них все еще виднеются у нее на спине. Они пытали ее часами, Каин, а ты не сделал ничего, чтобы их остановить. Ты умыл руки и позволил им издеваться над ней ради их садистского веселья. Наше писание не учило тому, что сделали с ней.
Я продолжал смотреть на Далилу, пока слова Мэй раздирали меня на части, и спросил:
— Это правда? Слова Мэй, правда?
Далила подняла голову.
― Да, ― прошептала, но мне не нужно было слышать ответ, чтобы понять. Я видел его у нее в глазах. Фиби говорила правду.
Я запустил руки в волосы и развернулся к Мэй. В ее голубых глазах были только боль и разочарование.
― Я не знал этого. Я не назначал ей такое наказание.
Мэй с нежностью посмотрела на Далилу и сказала:
― Но ты не сделал ничего, чтобы это остановить. Ты позволил своему брату провести свое собственное наказание, по крайней мере, это сказала мне Далила. Ты дал им свободу мучить безвинную женщину.
― Я бы не допустил подобного если бы знал, что он отойдет от писания. Мы с Иудой росли вместе. У нас одна вера. Я доверился ему, что он сделает так, как я сказал.
Лицо Мэй было смертельно-бледным и, опустив взгляд, она спросила:
— Значит, ты берешь детей в супруги? Тоже насилуешь их? — Она вытерла слезу. ― Как насиловали всех нас. Ты пробуждал маленького ребенка? Саре нет и четырнадцати, но, судя по всему, она главная спутница твоего брата. После всего, что я рассказывала тебе, после всего, через что прошла, ты веришь, что Господь хотел этого от своего избранного народа?
Слова Мэй жалили меня, и я ответил, понурив голову:
― Ты знаешь, что я не делал этого. ― Я покачал головой, чувствуя себя полным дураком. ― Я ждал тебя. Я девственный и ждал тебя. Но сейчас... ― я затих, глядя на ее живот.
Мэй обняла себя руками в защитном жесте, и сказала:
― Что ты теперь будешь делать с нами? Что будешь делать с моим ребенком? Пожалуйста, отпусти нас, Каин... пожалуйста, если в тебе осталось хоть что-то хорошее, просто отпусти нас. Не забирай у меня мою семью... пожалуйста...
Злость разливалась по моему телу, злость, потому что она должна была быть со мной, но не была. Злость на то, что Иуда солгал мне в лицо, когда я спросил о наказании для Далилы. Злость на то, что я не знал, что Иуда был так вовлечен в Дань Господню. Что он насиловал детей.
Затем я заметил кое-что еще... Я заметил сумочку рядом с деревянной стеной, и мой желудок ухнул вниз. Рванув вперед, я поднял сумочку, которая лежала рядом с Далилой, и открыл молнию. Засунул туда руку и через секунду вытащил ее телефон.
Я побледнел.
Сжав руки в кулаки по бокам, я закричал:
― Иуда!
Иуда рванул внутрь, а Сара последовала за ним. Я указал на нее.
― Убирайся! Я тебя не звал! Это не твое дело!
Сара побледнела, затем выбежала на улицу. Иуда смотрел на меня с гордой улыбкой на губах. Это разозлило меня еще больше.
― Приготовь фургон, ― приказал я.
Иуда опустил взгляд на сестер и спросил:
― А что насчет них?
Я хотел пройти мимо Иуды, когда он схватил меня за руку.
― Что ты творишь? ― спросил брат тихо, но я услышал злость в его голосе.
― Я их отпускаю, ― ответил я резко.
― Что? ― раздраженно спросил Иуда, проведя рукой по лицу.
― Я отпускаю их. Они больше не принадлежат нам и новому Сиону. Они замужем и ждут потомство от других мужчин. Если бы Господь хотел, чтобы они были с нами, он бы не допустил подобного.
Иуда снова схватил меня за руку.
— Значит, дьявольские мужчины выиграли. Если мы не можем использовать их как жен, то можем в качестве мести. Они вторглись на нашу священную землю. Убили нашего дядю. Они должны заплатить. Мы на войне!
Кровь вскипела во мне, когда я приложил ладонь к груди Иуды и толкнул его к ближайшей деревянной стене.
Глаза Иуды расширились, и я поднял телефон в руке.
― Ты знаешь, что это, брат?
Иуда прищурился, глядя на телефон.
— Это телефон.
Я толкнул телефон ближе к лицу брата и прошипел:
— Это сотовый телефон. Телефон с GPS. И я на сто процентов уверен, что Палачи его отслеживают. GPS покажет Палачам наше точное местоположение, и если я прав, они уже скоро, бл*дь, будут здесь.
Иуда побледнел, когда я его отпустил. Он посмотрел на сестер и сказал:
― И? Разбей телефон и увезем их домой. Мы не можем просто так их отпустить!
Он думал, что все так просто.
― Думаешь, они не придут за нами? Они знают, где мы, Иуда! Ты не должен быть таким наивным.
Он замер.
― Господь на нашей стороне. Если они придут за нами, мы победим!
В этот момент я понял, что Иуда на самом деле понятия не имеет, что натворил. Никакого гребаного понятия! Смотря ему прямо в лицо, я сказал:
― Я пророк, Иуда. Я. И я принимаю решения. Было дурно с твоей стороны проворачивать дела за моей спиной и отправить свою шлюху к Палачам. Было дурно с твоей стороны поверить, что ты лучше меня знаешь, что хорошо для наших людей.
Услышав, что хныканья сестер позади нас становятся громче, я схватил брата за руку и выволок на улицу. Я прошел мимо брата Луки, который стоял рядом с Сарой, и дернув подбородком, указал им забираться в фургон. Брат Лука нахмурился, но что-то в выражении моего лица, должно быть, убедило его не спорить.
Услышав, что брат Лука и Сара
