Деревня показалась большой, после безлюдья Дона — под сотню дворов. На берегу десяток лодок.
— Рыбаки у вас тут все что-ли?
— Не, и жито сеем. И охотники мех промышляют. Всяко живем. Но рыбка-то, да. Завсегда прокормит.
На берегу уже толпиться народ, но не очень близко — в струге люди не знакомые. Но пацан не дождался берега и спрыгнул в реку. А там по пояс, и он быстро выскочил на берег, побежал, зовя мать. Народ осмелел, зашумел. Вроде как не вороги.
А когда пацан рассказал всем, как их из татарского полона спасли грозные воины, да всех татар побили, благодарных зрителей проняло — те смотрели на пришельцев с выпученными глазами. А жена и дочка рыбака бухнулись в ноги Федору, только сошедшему на берег. Федя оробел от потока благодарностей с завываниями. Но опомнился, сделал серьезный вид и важно кивнул в ответ. Сбиваясь, начал говорить, но тут его язык вдруг переключился, и он заговорил на том русском языке, на котором говорил пять лет назад в Рязанском княжестве.
Люди выпучили глаза еще сильнее — "Грек, а говорит по-нашенски!" Он что-то говорил про Воронеж, про людей и торговлю. Но люди поняли главное — эти грозные греки никого холопить не будут, а даже деньги и работу предлагают. Тут Федя сообразил правильно, достал из сумы горсть красивых лир, погремел ими, и сказал: "Накормите нас". А про Воронеж пацан с отцом расскажут лучше него. Еще со струга вынесли мешок пшеничной муки и отдали жене рыбака — "Белого испеките!"
В тот вечер греческая делегация только ела и пила. Из пития был только квас, но и так неплохо пошло с разными видами рыбы. Хотя стол разносолами не блистал, но путешественнику поесть и такой еды — в радость.
Еще, на радость пацанам, один из солдат продемонстрировал, как карабин стреляет. Об этом тоже Командор говорил. Солдат сделал несколько выстрелов подряд по поленьям, пацаны бурно обсудили дырки в дереве. Взрослые притихли. Но Федор высказался, что пришлые — люди хорошие, добрые. Никому зла не желают, если… Ну сами знаете. Лоцман это горячо поддержал — "вот татары напали, так их всех — смертным боем. А нас из полона вызволили, накормили, в бане мылом помыли. Даже лекарь здоровье проверял!"
Наутро пошли деловые разговоры. Первым пришел лоцман-рыбак: "А бывает такое — работать рыбаком в Воронеже?" И дыхание затаил. Про чудные порядки в Воронеже он уже много узнал. Федя: " Да запросто, много рыбы лови, и тебе триста денег за год. А жена будет готовить на много людей, за то ей двести денег за год. Я ваши платы знаю. Жить пока в общей избе, но скоро отдельную поставим." Лоцман вспомнил, что надо дышать, и пошел собираться.
Потом пошли гребцы, их тоже легко наняли. Федор платил щедро, как говорил Командор — "выше рынка". Назавтра решили идти в Рыбали, а семья лоцмана пока собирается, пойдут на Воронеж вместе.
С такой командой — гребцы плюс плотники, до деревень долетели почти со скоростью парохода. Две деревни рядом — меньше версты между ними, епифанская деревня ниже по течению. Около нее река еще проходная, а к Рыбалям струг протискивался, чиркая килем о дно. У епифанской даже не остановились — поместная деревня, без приглашения не надо.
В Рыбалях первыми сошли нанятые гребцы, чтобы народ не пугать. "Донковцы привезли кого-то. О! Греки! Вот они какие!" Люди все подходят и подходят. А деревня большая, больше Донкова. Когда люди немного поутихли, Федор выступил с речью. Повторил недавнее выступление, но уже ловчее и подробнее, опыт сказывается. Сразу немного рассказал и про далекую Таврию, и про Командора, и про Воронеж. Что Таврия, это такое русское княжество, но кроме русских там много разных живет: и греки, и армяне, и черкесы.
Люди слушали-слушали, и вынесли вердикт: "Русские греки". Федор махнул рукой. Ладно, пусть так будет.
— А, ну и главного не сказал. Мы пришли зерна купить. Говорят, рожь у вас народилась. Да не просто купить, а за серебро — и погремел горстью монет. Про это Командор тоже инструктировал.
— Так у нас жито мало. Эта у Епифана надо покупать.
— И у Епифана купим. А еще торг у нас будет, в Воронеже. Товары из Таны будут. Скоро соли много привезем, дешевой. Уклад хороший будет. Лопаты у нас вот такие — взял из рук солдата штампованную лопату и поднял над головой.
— Еще работников берем, всяких. Вот плотники — триста денег на год. Избы рубить, башни, частокол. Крепость строим.
— А пока несите еды — и показал монету.
Люди зашумели, засуетились. Несколько баб побежало по избам, снедь нести. Решили прямо на берегу расположиться, костер стали разжигать.
Федор дал сигнал сержанту, и тот приветливо стал объяснять пацанам про карабин. Затем всем объявил, что сейчас будет громко стрелять, не пугайтесь. Принесли поленья, постреляли, поудивлялись. Мужики посмотрели, представили такие дырки не в дереве, и стали серьезнее. Федор снова: "Мы мирные люди, но наш…" Несколько человек побежало в соседнюю деревню.
Часа через полтора появились всадники. Люди зашушукали — "Епифан" Солдаты выстроили "коробочку" вокруг Федора. Епифан — крепкий мужик, богатырь, можно сказать, как его только конь везет.
— Кто таковы будете?
Сержант выступил вперед:
— Консул Феодор Воронежский, наместник князя, по-вашему.
Епифан тихо охнул и слез с коня.
— Поместный боярин Епифан. Вы тут в Резанском княжестве.
— Мы пришли с миром. Хотим хлеба купить. Жито.
— И может струг кто продает, тоже надо — вышел вперед Федор. Форма синяя, с желтыми шевронами, сапоги черные. Ремень, кобура с револьвером. Весь такой из себя консул.
Епифан хоть и был боярином, а не купцом, зарабатывать серебро умел. Федор раньше много занимался закупками для Чернореченска, так что торговаться тоже был не промах. Акцент торга сместился с зерна на струг, затем торг перешел в беседу и рассказы про Таврию. Люди вынесли
