Нинке. Должно быть, сказывался ее возраст. Все-таки не девочка, хоть для своих сорока с изрядным хвостиком выглядит как конфетка. Особенно если накраситься поярче, а свет в комнате поубавить. Но все же хотелось иногда вечером просто поваляться одной перед телевизором, а не слушать чужую речь Гоги и его гостей, которых Нинка к тому же не понимала. Но убить Гоги было страшновато. За ним стояла не только его многочисленная родня, но и дружки. Того и гляди сама на нож напорешься. А то увезут в глухой лес да и прикончат там. Дикие люди! Нет, связываться с таким делом Нинке не хотелось. И как раз, когда Нинка обдумывала, откуда бы ей достать деньги вообще, а конкретнее – на бутылку мадеры, в дверь ее комнаты постучали.
– Входите, открыто! – крикнула Нина и с удивлением увидела двух девушек, которые осторожно проскользнули в ее комнату.
В руках Мариша с Инной держали бутылку кагора и какое-то десертное китайское вино. Обе бутылки мигом расположили Нину в пользу нежданных гостий.
– Вы ко мне? – постаравшись принять величественную и в то же время изящную позу, спросила она.
Подруги переглянулись. Нинка им показалась слегка не в себе. Да и как прикажете относиться к особе, которая сидит на продавленном диване в дешевом китайском халате с драконами и корчит из себя герцогиню. Что и говорить, вино Нина приняла с истинно аристократической небрежностью. У нее даже хватило ума и душевных сил, чтобы не выразить слишком явно своей радости. Впрочем, дальше этого дело не пошло. Руки у Нинки, когда она извлекала пробку, заметно дрожали. Вино и в самом деле оказалось приятным, подруги с удовольствием выпили с Ниной по бокалу. И беседа дальше потекла гладко.
Несмотря на уверение соседок, что Пашкина мать совсем спилась, в комнате у Нины было очень чисто. На окнах висели чудовищно аляповатые, но новые занавески с обилием золота и вышивки. На полу лежал яркий восточного рисунка и расцветки ковер. Покрывала на диване и креслах были тоже новыми. Конечно, между собой все это никак не сочеталось, потому что занавески были зеленовато-синими, ковер – преимущественно вишневым, а накидки на креслах – сиреневыми с серебристым узором. Все вещи были явно недавно приобретены, но по отдельности даже радовали глаз.
– А мы с вами и не познакомились, – спохватилась Нинка, когда тема установившейся ясной погоды и неожиданный визит президента Америки в Чехию окончательно себя исчерпали. – Вас ко мне привело какое-то дело?
Подруги переглянулись и изложили ей цель визита.
– Так вы от Марка Семеновича! – протянула Нина. – Что же, я понимаю. Должно быть, мой Павел что- нибудь начудил?
– Да как сказать, – пробормотала Мариша. – Вообще-то…
– Что вы от него хотите? Мальчик рос без отца! – быстро оправдала любые выходки сына Нинка. – Сама я не могла уделять его воспитанию достаточно много времени. Нужно было зарабатывать деньги. И потом… Я была так молода. У меня было много поклонников. И я иногда просто физически не могла заняться сыном. Вы понимаете, о чем я?
Подруг даже перекосило от такой откровенности. Но они постарались не подать вида. И лишь отпили еще по глотку вина.
– И, конечно, будет справедливо, если отец Павлуши захочет сделать хоть что-нибудь для него.
– Что-нибудь – это что? – вежливо осведомилась Мариша.
– Он достаточно обеспеченный человек и может отписать Павлу в наследство часть своей собственности. Или просто подарить.
– Просто подарить? – эхом откликнулась Инна. – А он вообще знает, что у него… что вы от него…
– Разумеется! – кивнула Нина. – Я сообщила ему о том, что я в положении, сразу же… Ну, не сразу же, но сообщила. Торопиться нужды не было, все равно Марк в это время был арестован. И кажется, даже уже сидел где-то в колонии. Да, точно в колонии под Архангельском.
– Под Архангельском? – переспросила Мариша. – Вы уверены?
– Мне так кажется, – кивнула Нина. – Но когда он освободился, я приглашала его зайти ко мне, взглянуть на нашего мальчика.
– А как он отреагировал?
– Боже мой! Ну как мог отреагировать молодой парень? Разумеется, начал протестовать, что Павел не от него. В общем, постарался ускользнуть от ответственности. Я даже не стала Марка и терзать. Сама вырастила сына. Но теперь… Павел просто вылитый отец в молодости! – внезапно воскликнула она. – Можете мне поверить.
Подруги как раз и не поверили. У них в голове не укладывалось, чтобы Марк Семенович в дни своей юности выглядел бы, как Павел сейчас.
– Скажите, а за что Марк Семенович сидел? – спросила Мариша.
– Понятия не имею, – покачала головой Нина. – Никогда не интересовалась.
– Но как же так?
– А так! Он своим собственным сыном не интересовался, а чего ради я стану лезть к нему с расспросами? А вот вы, если так интересуетесь, почему сами его не спросите? – неожиданно трезво поинтересовалась Нина. – Вы ведь с ним знакомы.
– О, вы еще ничего не знаете? – удивилась Мариша. – Павел вам не сказал?
– Что не сказал? – насторожилась Нина.
– Марк Семенович тяжело ранен. В него стреляли вчера вечером.
– Ой нет! – воскликнула Нина. – Только не это! Скажите, он жив?
На ее лице отразилось такое неподдельное волнение, что подруги даже растрогались. Вот ведь как бывает! Оказывается, эта спившаяся женщина пронесла в своем сердце через всю свою жизнь
