Засыпаю трудно, но если уж усну, то можно из пушек у меня над головой палить. Поэтому я и не слышал, как Рита ушла. Меня Владик разбудил, когда примчался милицию вызывать. От него я и услышал, что Рита зачем-то среди ночи вышла из нашей квартиры на лестницу, где ее и убили.
– Ваша жена на улицу выйти даже не успела, – сказал мент. – Убийца поджидал ее прямо возле квартиры. Неужели вы не слышали никакого шума?
– Нет, – покачал головой Георг. – Я же вам говорю: я очень крепко сплю.
Воспользовавшись тем, что менты взялись за соседей и на время оставили безутешного Владика одного, Мариша подошла к скорбно застывшему в сторонке парню и прошептала:
– Не бойся, я не скажу никому, что ночью ты на своей «Ауди» был возле ВМА, где лежит твой отец.
– Ну да, – сник Владик. – А что тут такого? Я решил, что мама окончательно сорвалась с катушек и снова помчалась в больницу к этому типу.
– Снова? – переспросила Мариша.
– Да, – слабо кивнул Владик. – Она сегодня словно с ума сошла, когда я пришел вечером домой и передал ей ту новость, которую вы мне рассказали.
– О том, что Марк Семенович в больнице?
– Что он ранен, находится в тяжелом состоянии, но жив, – сказал Владик. – Она как услышала, сразу же рванула из дома. Я пытался ее остановить, но где там.
– А муж Риты знал про Марка Семеновича?
– Да, от меня, – ответил Владик. – Георг – нормальный мужик. Мне он нравится. Он пришел домой сразу же за мной и сказал, что возле подъезда столкнулся с матерью, которая куда-то умчалась, ничего ему не объяснив. Он очень удивился, потому что обычно мать всегда сидела и ждала Георга и меня с ужином. А тут вдруг побросала все свои дела и умчалась. Конечно, когда она вернулась, мы за нее хорошенько взялись. И она нам призналась, что хотела побывать у Марка Семеновича. Но ее к нему не пустили.
– Там с этим очень строго, – кивнула Мариша. – Пускают только в приемные часы.
– Мама тоже так сказала, – продолжал свой рассказ Владик. – Но ей это показалось нелепым. Она все время повторяла, что глупо не разрешать близким увидеться со своими больными родственниками. Тем более что это может быть в последний раз. В общем, твердила все в таком духе. Георг даже начал злиться и твердо сказал матери, чтобы она выбросила этого негодяя из головы. И очень расстроенный ушел спать.
– А ты?
– А я все не спал, – ответил Владик. – Что-то мне в поведении матери показалось подозрительным. Не знаю почему, но меня не оставляла мысль, что она еще предпримет попытку проникнуть в больницу к отцу. Мама была человеком эмоциональным. И отношение к нам отца ее больно задевало, хотя она при мне этого старалась и не показывать. Она всегда утверждала, что ничего кроме презрения к нему не испытывает. Но, видимо, все же ей хотелось высказать ему напоследок, что она о нем и его поведении передумала за эти годы.
– И что было дальше? Ты ведь услышал, как она вышла из дома? – спросила Мариша.
– Ну да, Георг захрапел, а она собралась и выскользнула из дома. Она явно хотела, чтобы я не услышал. Даже зашла ко мне, но я притворился, что сплю. Тогда она быстро оделась и ушла.
– А ты пошел за ней?
– Конечно! Но я немного провозился с обувью. Никак не мог найти свой второй ботинок. Минут пять его искал. Да еще одевался. Но, в общем, когда я в конце концов выскочил на улицу, мне показалось, что мамина шубка мелькнула за углом. Я сел в свою машину и помчался к ВМА. Я был уверен, что мама направилась туда. Больше среди ночи ей было ехать некуда. Но там я ее не застал, хотя несколько раз и проехал по всему периметру. И я даже переговорил с охранником на проходной. Но он мне поклялся, что мимо него незаметно ни одна мышь не проскочит. И никакой рослой брюнетки средних лет он с момента своего дежурства вообще не видел.
– И что ты сделал дальше? – спросила у Владика Мариша, пропустив мимо ушей замечание о бдительном охраннике.
– Что я мог? – развел руками Владик. – Конечно, я вернулся домой. И тут только узнал, что мама, оказывается, никуда так и не уезжала. Она вышла, и ее сразу же застрелили. На ее тело наткнулся сосед- наркоман. Он вообще ведет ночной образ жизни. Поэтому мусор он поперся выносить уже под утро. И там, за мусоропроводом, он наткнулся на… на нее.
– Но как же ты не слышал шума борьбы? – спросила Мариша. – Ты же вышел из квартиры практически сразу же за Ритой?
– Да менты сказали, что никакой борьбы и не было. В нее стреляли в упор из пистолета с глушителем. И маму уже мертвую затащили в закуток и оставили там. Наверное, преступник поджидал ее у дверей. А потом просто спустился по черной лестнице. Я же ехал вниз на лифте. И опять же никого по пути не встретил.
– Скажи, а твоя мама звонила кому-нибудь этим вечером? – спросила Инна. – Я имею в виду, уже после того, как ты сообщил ей о ранении Марка Семеновича?
– Нет, при мне, во всяком случае, нет, – ответил Владик. – Но у нее был мобильный телефон. Она могла позвонить с него.
– Где он? – жадно воскликнули подруги. – Где этот телефон?
– Я не знаю, – растерялся Владик. – Возле мамы его не нашли. Может быть, в ее сумочке? Хотя я ее тоже не видел. Может быть, ее украли?
С этим вопросом подруги предложили Владику самому обратиться к ментам. Но те дружно заверили сына убитой, что никакой дамской сумочки на месте преступления обнаружено не было.
– Похоже, ее вообще тщательно обыскали, – сказал один из ментов. – Ваша мать носила драгоценности?
