Раздались крики, жестокие смешки. Ранфер смотрел на все вокруг глазами Лены. И сейчас в ее руках, которые стали его собственными, возникли бумаги. Они были ужасно важны, хотя он и не слишком понимал, почему.
В любом случае, эти бумаги казались ему не важнее разбитого сердца. А именно оно сейчас у Лены обливалось кровью.
‘‘Что это значит, Рома?.."
"Скрывать больше нет смысла.."
В этот момент Ранфер понял, что перед ним тот самый Рома. Ее бывший жених, обманувший ее и едва не убивший.
Волна ярости всколыхнулась в груди, застилая глаза красной пеленой. Такая привычная вспыльчивость… Словно он все еще был оборотнем, способным одной своей злостью ставить на колени самых сильных волков Диархана. А людей пугать до дрожи в костях.
Силы альфы больше не было, но это не означало, что он не смог бы скрутить этого тощего червяка в бараний рог. Смог бы. Даже быстрее, чем успел бы получить от этого удовольствие.
"Ромчик, ты ее так и отпустишь?" — звучал звонкий голосок змеи, что стояла рядом с этим Ромой.
"Конечно, нет, дорогая…"
А затем мелькнувшая впереди дверь, поворот головы и смазанный удар пустой бутылкой по виску.
Все померкло, кроме боли, будто разорвавшей голову. Но больше всего Ранфера злило не это. А то, что Лена еще помнила, как болело ее сердце от предательства. Он чувствовал рану в ее груди и ощущал рассыпавшуюся на осколки душу.
Она любила это ничтожество, и бывший оборотень не мог понять, как. За что?
Когда он вновь открыл глаза, его Лена все также лежала напротив на больничной койке. Спокойная, спящая. Только хмурая складка между бровей говорила о том, что она тоже только что видела этот сон. Ее до сих пор терзали кошмары о том дне.
Почему она никогда не говорила, как это важно для нее?
Ранфер сжал зубы и встал с постели. Ноги слушались плохо, слабость давала о себе знать, но он не обращал внимание. Ему нужно было проветриться, пока ярость окончательно не взяла над ним верх, и он не начал крушить все вокруг. Не стоило пугать медиков. Еще подумают, что после Совета он умом тронулся.
В коридоре его никто не встретил, и лишь на выходе из медицинского крыла немолодая вахтерша-оборотень хотела поинтересоваться, куда он собрался в больничной одежде. Мол, пациентам запрещено покидать палаты. Но как только разглядела в мужчине ректора, с удивлением распахнула глаза.
— А я думала, тут человек какой… — забубнила она, — а тут вы… Прошу простить… Как же так вышло-то?..
Она все тараторила и тараторила, ощутимо принюхиваясь к воздуху, хотя это было не слишком-то прилично.
Ранферу было плевать. Он просто вышел прочь, остановившись лишь когда его кожи коснулся свежий ветер.
Да, теперь он пах, как человек. Потому что был человеком.
На улице стояла глубокая ночь. Огромная луна освещала каменные башни Арктур, серебрила растительность, отражалась от камней дорожек.
Ранфер сунул сжатые кулаки в карманы больничных штанов и шагнул на одну из тропинок, что вела в сады перед академией. Негромкое пение ночных птиц, прохладный воздух и одиночество немного привели его мысли в порядок. Неторопливо он дошел до той самой скамейки, где недавно они провели с Леной несколько таких приятных минут, и сел, раскинув руки по спинке.
В голове крутился десяток мыслей. И главной была одна. Что было бы, если бы Лена смогла вернуться домой? Что, если бы очнувшись в больничной палате, она вдруг сказала бы ему, что весь этот мир с его проблемами, оборотнями, магами и войнами ей не нужен? Что тогда он сделал бы?
Напрашивался один ответ: "Ничего". Создать портал между мирами невозможно. И это невероятно радовало Ранфера. Мелочно, своевольно, собственнически. Но радовало. Ведь это означало, что Лена никогда от него не уйдет.
Его пара никогда не оставит его.
Но все равно в груди засел червячок сомнения. Он грыз душу, проедая все новые и новые ходы. Напоминая Ранферу, что в таком случае Лена не будет счастлива.
Да, сейчас ей некуда возвращаться. Ее бывший жених пытался ее убить, и, судя по всему, лишил ее единственного жилья.
При воспоминании о тщедушном, скользком типе, что когда-то именовался нареченным его возлюбленной, Ранфер сжал пальцы на спинке скамейки.
Стоило бы найти способ перемещения между мирами хотя бы ради того, чтобы наказать засранца.
Бывший оборотень скрипнул зубами и закрыл глаза.
Проблема таких порталов состояла в том, что невозможно было представить конечную точку перехода. Избранные, что появлялись примерно один раз в сто лет, конечно, прекрасно представляли, куда им нужно вернуться. Вот только освоить телепорт они были неспособны. Слишком сложная магия, требующая не только умения, приобретаемого с годами, но и врожденных способностей.
Таким образом, задача оставалась неразрешимой.
В этот момент перед мысленным взором Ранфера неожиданно ярко вспыхнула комната из сна Лены.
Альфа распахнул глаза, резко вдохнув. Мгновенное осознание резануло его не хуже остро заточенного кинжала.
Никто и никогда не видел конечной точки перемещения… Но он только что увидел. Связь истинной пары дала ему возможность погрузиться в чужие воспоминания, почувствовать то, что не ощущал до него никто другой — прикосновение другой реальности.
Вот только насколько это прикосновение было настоящим? Вдруг он видел лишь плод воспаленной фантазии девушки? Вдруг этот все — лишь причудливо перемешанная фантасмагория, как часто бывает во снах?
Грудь Ранфера медленно поднялась и опустилась. Затем он встал, очертил в воздухе ровный круг, открывая спираль портала. В этот момент он совершенно отчетливо представил себе комнату из чужих воспоминаний и шагнул в черную пасть магического перехода.
Чавкающая пасть жевала его немного дольше, чем обычно. Однако бывший оборотень не успел удивиться. Все шло так, как и должно. Портал, вопреки некоторому беспокойству, оказался стабилен и не собирался разрушаться в процессе перехода.
Разорванное пространство выплюнуло оборотня именно в той комнате, которую он запомнил. Рубленая идеально прямоугольная камера, напоминающая клетку. Низкие давящие стены.
Слишком узко. Душно.
Бывшему оборотню, который и вовсе привык к лесным просторам Темного Диархана, было здесь невероятно тяжело.
Более того, казалось, что теперь это место стало еще более отчужденным и холодным, чем во сне. В воспоминаниях Лены помещение будто хранило тепло ее рук. Сейчас тут изменился цвет стен, лампа на потолке приобрела иную форму, мебель стояла иначе.
Теперь это был чужой дом, не вызывающий у Ранфера даже капли приязни.
Он шагнул вперед, замечая, как на некрасивом ковре под ногами остаются следы от его обуви.
Ему это нравилось.
В этот момент Ранфер ощутил твердую уверенность в том, что Лена не должна сюда возвращаться. Ей здесь не понравится.
Ее дом давно в другом месте.
— Это еще что за шум? — проворчал мужской голос из коридора. Голос, в котором Ранфер узнал того самого Рому.
А
