А что такого? — невинно поинтересовалась мама.
Ничего…
Я замёрзла до чёртиков, пока дожидалась такси. И даже в тёплом салоне за всё время поездки не смогла отогреться. Открываю дверь подъезда домофонным ключом. В подъезде темно. Выключили свет? Но, кажется, что окна дома светились жёлтым. Наверняка опять перебои с подъездным светом. Это даже немного раздражает — престижный район, а перебои как будто в захолустном спальном районе на окраине города. Темнота не пугает меня. Я знаю наизусть все ступеньки, но всё же подсвечиваю экраном смартфона. Просто для того, чтобы обозначить своё передвижение. Вдруг кто-то будет спускаться и не заметит меня в кромешной тьме. Я поднимаюсь по лестнице всё выше: в подъезде пахнет сигаретами. На пролёте между третьим и четвёртым кто-то сидит. Я стараюсь не обращать внимания на постороннего и борюсь с желанием посмотреть, кто это. Просто поднимаюсь выше, как вдруг колена касается чья-то рука.
Я резко разворачиваюсь, прижавшись спиной к перилам. Сердце колотится от страха как сумасшедшее. На ум сразу приходят все мерзкие, грязные истории о нападениях в подъездах жилых домов. Я разворачиваю телефон, чтобы увидеть, кто это. Бледный свет выхватывает из темноты фигуру мужчины, сидящего спиной у самой стены. Различимо лишь бледное лицо со знакомой усмешкой.
— Это всего лишь я, Снежинка.
Нет, мне не стало спокойнее после того, как я узнала Романа Бесова.
— Преследуешь меня? Теперь будешь караулить под дверью?
Я сжимаюсь и насторожённо смотрю на него, жду от него очередной выходки. Но он сидит без движения, безвольно опустив руки на колени, и смотрит на меня.
— Зачем остановилась? Пройди мимо с равнодушным видом.
— Боюсь поворачиваться к тебе спиной, Бесов. Кто знает, что ты ещё способен выкинуть?
Он смеётся. Лицо кажется мертвенно-бледным. Чёрными колодцами виднеются провалы глаз, на впалых щеках синеватая щетина.
— Тогда просто сделай вид, что меня нет. Убей своим равнодушием. У тебя это так хорошо получается.
Я делаю осторожный шаг в сторону, не сводя с него напряжённого взгляда. Всего мгновение назад он казался безвольным и опустошённым, но сейчас рывком бросается вперёд, упираясь лбом в мои колени.
— Не-е-ет… Лучше постой со мной рядом. Говори о чём угодно, только не молчи. Сделай вид, что тебе не плевать.
Я опускаю руку и касаюсь тёмных волос, зарываясь в них пальцами. Он поднимает лицо ко мне: в глазах застыло мучительное ожидание.
— Не сиди на бетонном полу, Роман. Ты можешь заболеть.
— Ха-ха-ха! У меня только одна болезнь. Но ни один врач не выпишет мне рецепт, по которому я мог бы купить себе лекарство.
Я ерошу пальцами его волосы, немного царапая ногтями кожу головы, и чувствую, как он обхватывает мои ноги руками.
— Бес, поднимайся. Я устала и хочу отдохнуть. И тебе бы не мешало сделать то же самое.
Он отрицательно машет головой.
— Вставай, Бес. Я не хочу, чтобы на моей совести была смерть парня, умершего от воспаления лёгких. До дверей моей квартиры — десять ступенек и три шага. Мне кажется, даже ты в состоянии их преодолеть.
Я высвобождаюсь из захвата его рук и поднимаюсь по ступенькам:
— Исполнишь мою просьбу, Рома?
— Любую, Снежинка.
— Не сходи с ума, пожалуйста, и не требуй ничего от меня.
Я поворачиваю ключ в замке, зная, что он шагнёт следом.
Щёлкает дверной замок, впуская нас в квартиру, дыхнувшую в лицо теплом. Я тянусь к выключателю, но Роман перехватывает мою руку и спускает сумку с плеча. Он удерживает мои запястья и заводит их себе за спину.
— Я же просила…
— Всего лишь обними меня. Пожалуйста.
Чёрт. Отчаянной просьбе в его голосе сложно сопротивляться. Я послушно скольжу ладонями по спине под его пальто. Чувствую, насколько он напряжён, и осторожными движениями поглаживаю спину через ткань рубашки. Роман прижимает меня к себе, стискивает до боли и утыкается мне носом в затылок. Жадно дышит, втягивая воздух с запахом моих волос и парфюма.
Он цепляется за меня так жадно и неистово, словно в моих пальцах зажат карабин, на котором удерживается его канат, раскачивающийся над пропастью. И сейчас, стоя в темноте коридора, я понимаю, что не смогу разжать пальцы, позволив ему упасть.
От мягких осторожных движений Роман расслабляется. Напряжение покидает его тело с шумными выдохами. Горячим дыханием мне прямо в волосы. Он что-то говорит еле слышно, но слов не разобрать. И не хочется. Земной шар остановился и… продолжил движение без нас, выкинутых далеко за пределы его орбиты.
Глава 18. Бес
Медленно-медленно её ладошки гладят мою спину. Их холод я чувствую даже через ткань рубашки. Холодные прикосновения отрезвляют лишь затем, чтобы вновь наполнить меня до краёв. Но уже чем-то другим. Не бешеным сумасбродством и одержимостью, но тем, чему я ещё не могу подобрать название. Я мог бы простоять так целую вечность, но Снежинка здесь правит балом: отстраняется, скользнув руками на грудь. Я накрываю её руки своими ладонями. В темноте видны лишь очертания её силуэта. Хочется увидеть, с каким выражением в глазах она сейчас на меня смотрит? Хочется и одновременно страшно двинуть рукой влево, нащупывая выключатель. Вдруг на дне зрачков плещется только презрение и жалость?
— Я не хочу провести весь вечер, стоя на пороге собственной квартиры, Бес.
Приходится отступить и разжать объятия. Она щёлкает кнопкой выключателя и присаживает на пуф, чтобы снять полусапожки. Я опускаюсь быстрее неё и расстёгиваю замок.
— Я сама, — тянет ногу на себя.
— Позволь мне.
Удерживаю ногу за икру и стягиваю сапожки по очереди. Тонкий капрон чулок не защищает от холода — кожа совсем ледяная. Кроваво-красным просвечиваются миниатюрные ноготки на пальчиках ног.
— Ты совсем заледенела.
— Долго