Звук шагов… сразу несколько человек. Поворачиваю голову вправо и жду. Тик-так, тик-так. Слух автоматом выцепляет не только звуки шагов, дыхания Бьянки и охранников, но и едва слышное тиканье часов, подвешенных к поясу на короткой цепочке. А вот из-за поворота появляются… Мигель и компания, однако. У моего друга и соратника лицо всё из себя сосредоточенное. Особенно его видно в специфическом свете факелов, которыми освещают путь идущие чуть впереди Корельи двое солдат. Всполохи пламени, причудливо отбрасываемые тени, общая воистину готическая атмосфера здешних мест. Красота… с моей точки зрения. Только красота красотой, а дела сами себя не решат, нужно и самим к этому усилия приложить.
— Что скажешь?
— Всё готово, Чезаре, — лицо магистра Ордена Храма кривится в злобной гримасе, которую он и не думает скрывать. Вокруг все свои, а играть роль смысла не имеет. — Сейчас начнётся представление. Нашим друзьям и «друзьям» будут показывать, как воины Ордена умеют пресекать попытки проникнуть внутрь крепости даже в ночное время, когда врага обнаружить сложнее всего. Особенно кое-каких умельцев из числа встречающихся у османов.
— Не только у них.
— Но здесь главная опасность всё же с той стороны, — настоял на своём Мигель. — Шум будет большой, посольские непременно услышат.
— Они услышат шум, наши люди будут слушать и смотреть за ними.
— Верно, Бьянка, — согласился я. — Но только смотреть, мешать… не следует, даже если этого султаныша будут тупым ножом на мелкие кусочки кромсать.
Понимающие улыбки в ответ. Что Мигель, что Бьянка никакими иллюзиями давненько так не страдали, а в политике являлись сторонниками самых жёстких и циничных методов. Особенно если это касалось османов, мавров и прочих ни разу не европейцев. Прививка практически всему ближнему кругу определённого взгляда на мир прошла вполне успешно и это есть хорошо. Тем паче изначальный материал способствовал.
Меж тем началось. Тот самый шум, который поневоле появляется при тренировочном, но всё же проникновении в крепость. И не только шум, а ещё и чисто зрительные эффекты. Такие как беготня людей с факелами, освещённость сверх обычного пары участков крепостной стены и всё в этом духе. Как раз то, что доктор прописал для введения османов в заблуждение. Если уж на такое не купятся, то я и не знаю, что может заставить их активизироваться.
Ждать — вот что самое сложное в такой ситуации. Те моменты, когда успел сделать всё возможное и остаётся лишь выжидать, пока свой ход сделает противник. Ну же, давайте, вам все условия предоставили для того, чтобы одним махом избавиться от неугодного и опасного для власти Баязида II его сына, а заодно использовать тело представителя Дома Османа в качестве козырной карты на переговорах. Скандалы то, они никому не нужны, особенно такие. Особенно Борджиа по причине тщательно выстраиваемой репутации семьи, выполняющей букву заключённых договорённостей и даже словесных.
Несколько выстрелов… Холостые заряды, само собой разумеется, но для пущей важности хватит и их, посольству османам приходится ориентироваться исключительно на наблюдение с немалого расстояния. Близко из никто к месту событий не подпустит. Более того, она де-факто вообще изолированы в выделенном для них секторе, за пределы коего они ни ногой. Стоп, а это кто у нас появился и шепчет что-то Корелье? Знакомая личность, один из тех, кто контролирует наблюдателей на посольскими, Гвидо Мориони вроде бы. Хотя не поручусь за верность имени. Слишком много людей, а память, как бы хороша не была, всё ж не идеальна. Идеал, он вообще недостижим, хотя к нему всегда следует стремиться. Ну да не о том сейчас речь.
— Селим заколот, — радостно скалится Мигель, довольный, аки ростовщик, только что «выпотрошивший» клиента до последней монетки. — Заодно удавили и зарубили часть слуг и нескольких янычар, чтобы всё было совсем достоверно. Раненые тоже есть.
— Ай как хорошо! Ну просто прелесть какая гадость вот-вот обрушится на головы великого визиря и Ахмед-паши. Ещё лучше от понимания, что сами они об этом даже не представляют.
— Зато представляют те, кто видел это, — аж замурлыкала от предвкушения Бьянка. — Ведь рядом с нашими наблюдателями были другие, да? Они не отказались… посмотреть?
— Не отказались, — эхом прозвучал голос Корельи. — Испанец, госпитальер, Фабрициод’Арранте и Никколо Макиавелли и так готовы были поверить, даже никого из доверенных не послали. Флорентийский змей и вовсе жалеет, что сам до такого не додумался. Только…
— Что?
— Теперь все в Османской империи и не только будут знать, что мы любим и умеем смотреть и слушать даже сквозь стены, если находимся в собственных замках и дворцах.
— Ничего, Мигель, это того стоило. Да и не сразу всё всплывёт на поверхность. Сначала мы как следует используем запутавшихся в паутине собственной не слишком удачной интриги. Потом… видно будет.
— Тогда пришла пора поговорить с тем, что осталось от посольства.
— Точно так. Двинулись.
Тот сектор крепости, в котором располагалось посольство Османской империи, охранялся сразу двумя силами. Вовне находились итальянские солдаты, в задачу которых входило обеспечивать как безопасность посольства от угроз извне, так и безопасность этого самого «извне» от представителей посольства. Верить османам — это никак не мой стиль жизни. Подобного рода доверчивые создания жили недолго и нехорошо или же долго, но ещё хуже.
— Внутри, как я понимаю, неспокойно, Доминик?
Главный среди охранников солдат, а точнее тамплиер в чине младшего рыцаря, лишь усмехнулся, тем самым подтверждая очевидное. Затем произнёс:
— Не знал бы истину, мог и поверить. Кровь, мертвецы, раненые… Крики боли и гнева, плач наложниц, которых покойный султанов сын сюда с собой привёз. Но это хорошо, одним врагом у королевства меньше стало, Ваше Величество.
— Скоро будет ещё двумя меньше.
— Прикажете сопровождать?
— Половина пусть останется снаружи. Ты тоже. И если что — не медли. Османы хоть и предсказуемы, но порой даже их души потёмки.
Нам же осталось войти и начать эндшпиль пусть короткой, но весьма напряжённой партии. Той, в которой мы сумели-таки предсказать нестандартный ход врага и верно на него среагировать. Главное не забывать об осторожности. Она ж
