Он схватил Финна за руку и не думал отпускать.
Глаза доктора смотрели в одну точку, по лбу стекал пот, рот перекосило, а на лице застыла маска животного ужаса.
— Мы их впустили… Да, впустили! Но только насекомых! Клянусь, только насекомых. Мы заглянули через окно многомерной реальности в самое сердце космического антимира! мы кормили насекомых кровью и мясом, и они становились всё крупнее и крупнее! Но они не из нашего пространственного континуума… Разве вы не понимаете? Мы их не сможем вместить. Они способны использовать четырёхмерное пространство. Они проходят прямо сквозь стены! Сквозь стены!
Финна и самого начинало трясти.
— Доктор, вам нужно успокоиться.
— Я не могу успокоиться! Не могу! Устройство всё ещё работает. И мы ему больше для этого не нужны! Оно берёт энергию из самих звёзд, из атомной структуры веществ. А те существа поглощают энергию и вновь активируют устройство! Оно работает, потому они этого хотят!
— Насекомые?
— Нет, глупец! Те разумы и сознания извне! Те бесформенные сущности, которые хотят довести этот ужас до конца! Чудовища, восседающие на троне первобытного хаоса! Живая первобытная масса ядерного катаклизма…
Уэстли был невменяем, полностью сошёл с ума. Но и Финн недалеко от него ушёл.
Снова послышался шум.
Твою мать!
Земля затряслась, и Финн услышал ревущий звук с холмов, а Уэстли продолжал разглагольствовать дальше.
А затем ударная волна свалила его с и так некрепких ног и выбила из лёгких весь воздух.
Оглушительный гул.
Словно весь Блю Хиллз взяли и подбросили.
Финна накрыло такое ощущение, как после долгого-долгого спуска на лифте вниз.
И снова почти сразу к шуму присоединилась вибрация.
Со стороны корпусов А и Б Финн услышал крики.
Финн поднялся на ноги и неуверенно заковылял в ту сторону, несмотря на подкатывающую тошноту и гудящую голову.
Ему было чертовски сложно передвигаться, но кому-то там, впереди, нужна была помощь. Он должен туда добраться.
Вибрации шли с холмов и накатывали волнами. Финну казалось, что его кости становятся ватными, и он в любой момент может взмыть к небу, как шарик с гелием.
— Нет! — закричал Уэстли. — Не ходите туда!
— Я должен! — закричал в ответ Финн.
Мир вокруг него становился жутким, пугающим.
Всё было неправильным.
Звёзды снова опустились вниз, а искривлённые ветви деревьев, как щупальца, тянулись к небу.
Корпуса А и Б наклонились, как покосившиеся надгробные плиты.
И шевелились, как шатающиеся в дёснах гнилые зубы.
Финн моргнул, пытаясь избавиться от наваждения, но всё осталось, с каждой секундой становясь всё более искажённым.
Пейзаж стал мерзостным.
Он увидел вдалеке неясные тёмные сооружения, напоминающие обелиски, сферы и цилиндры.
А затем…
Воздух наполнился жужжанием и хлопаньем крыльев, и всё ночное небо заполонили полчища этих безымянных насекомых.
Он видел, как какие-то существа летают прямо над его головой. Чёрные, лоснящиеся, человекоподобные, но без единого намёка на то, что можно было бы назвать лицом.
Уэстли заорал от одного их вида, а Финн мог лишь стоять и не двигаться — оцепеневший и онемевший свидетель мрачного пересечения миров.
Вибрация становилась всё сильнее и сильнее.
Чёрное небо превратилось в водоворот, освещаемый вспышками молний.
Грохот перерос в рёв грузовых поездов, будто на них надвигался отец всех торнадо.
Раздался оглушительный звук, напоминающий треск статического электричества.
Воздух стал сначала горячим, как погребальный костёр, а затем ледяным, как арктическая пустошь.
Финну казалось, что он пытается вдохнуть жидкую овсяную кашу.
А затем его сбил с ног опаляющий порыв ветра, заставив упасть на колени рядом с верещащим Уэстли.
В воздухе летал пепел, словно хлопья снега в метель.
Он накрыл мужчин с невероятной силой.
Холм, на котором стояли корпуса А и Б, приподнялся, как шляпа гигантского чудовищного гриба, и крыши на обоих зданиях начали взрываться изнутри со вспышками ослепительно-голубого света, и обломки крыш взлетали к самому небу и растворялись в ночи.
А затем небо над их головами раскололось, и из трещины в нём словно начал просачиваться пылающий солнечный свет.
Отверстие расширялось, раздувалось, поглощало небо, превращаясь в всасывающий в себя всё разрез. Финна и Уэстли протащило по земле; гигантский вихрь старался утянуть их в разверзшиеся разрушительные небеса.
И что-то лезло через этот разрыв.
Нечто, желавшее поглотить этот мир, высосать его кровь и обглодать холодные пожелтевшие кости.
При виде этого Уэстли полностью съехал с катушек, начал визжать, кричать и странно размахивать руками.
Его речь стала неистовой и лихорадочной, но кое-что Финн расслышал:
— Он идёт за нами! За всеми нами! Первичный ядерный Хаос! Господь милосердный, помоги нам… Йог-Сотот, убереги нас! Ньярлатхотеп! Йа… ЙА! ЙА! ГЛАЗ АЗАТОТА! Я ВИЖУ ЕГО! ВИЖУ, КАК ОН ОТКРЫВАЕТСЯ!
А Финн лишь стоял и ждал; беспомощный, безмолвный, беззащитный.
Вот он — результат проекта «Процион», окончательный триумф странного устройства, колдовских книг, крови и мяса: призыв этого безбожного, отвратительного кошмара из самых подвалов реальности, этого извивающегося скитальца тьмы, это семя примитивного ужаса, первобытное живущее горнило.
Да, вот что они пытались сделать всё это время.
Вот какую силу они пытались обуздать и использовать в качестве оружия.
Они пытались открыть дорогу сюда этому первобытному плацентарному кошмару.
На одно безумное мгновение Финну показалось, что из образовавшегося разрыва рождается полная луна.
Только это была не луна, а туманный, расплывчатый, непонятный бледный шар, превращающийся в выцветшее, разлагающееся глазное яблоко.
И в этом исполинском глазе начала прорисовываться радужка… Он подплывал всё ближе, ближе, заполняя собой весь небосвод… И Финн видел, как внутри него нечто начинает разворачиваться, подобно лепесткам вырождающегося цветка.
Корчащееся, скользящее,
