Я могу лишь восторженно кивнуть. Спасибо, Арвид Янович! С этой минуты вы мой кумир! Я уже вас практически люблю, как близкого родственника. Потому что только он может понять всю глубину моих мучений со школой. Мне проще сдавать сессию два раза в год, чем продолжать морочиться со всеми этими лабораторными и контрольными. Наверное, бурная радость отразилась на моем уставшем лице, потому что Пельше вдруг мне залихватски подмигивает. Отчего я впадаю в ступор.
— Юридический факультет, я так полагаю? Или в этот раз пойдешь по дипломатической стезе?
— Боже упаси! Меня и моя родная юриспруденция вполне устроит. Буду премного благодарен, если этот вопрос наконец-то решится. Надоело, если честно, изображать из себя примерного ученика — отличника и по второму разу проходить школьную программу.
— А на университет-то времени хватит?
— На него точно хватит!
В приподнятом настроении я иду вслед за Веверсом. Такое ощущение, что у меня второе дыхание открылось. Господи, неужели ты меня услышал, и все мои мучения со школой скоро закончатся?! Мне даже не верится. Нет, а вообще было бы прикольно заявиться на урок со своей личной охраной. Двое встали бы у дверей в аудиторию, а двое сели на задней парте.
Мы спускаемся к машине и через несколько минут уже несемся по ночной Москве. День сегодня выдался каким-то бесконечно долгим. Нормальному человеку событий этого дня на целую неделю бы хватило, а то и на месяц, а мне все в один день привалило. Ну, да ладно. Грех жаловаться. Все пока идет нормально. Из неприятностей я выкрутился, а Пельше и вовсе порадовал напоследок. И главное — Веверс будет теперь сам объясняться с мамой насчет школы. А уж этот кремень придумает убедительные аргументы, чтобы ее успокоить.
Пребывая в радостных мыслях, я практически не слежу за дорогой, маршрут от Кремля до дома известен мне от и до. Но взгляд вдруг неожиданно ловит незнакомый городской пейзаж и я удивленно спрашиваю Веверса:
— А куда это мы едем?
— Увидишь.
И больше ни слова. Нет, неужели все-таки в «спецсанатории» поселят, а? Да сколько можно издеваться-то? Мое недовольное пыхтение все стойко игнорируют. Знакомый уже водитель делает вид, что он вообще не отсюда. Веверс загадочно молчит и демонстративно смотрит в окно. Только у Сергея Сергеевича, сидящего рядом со мной на заднем сиденье, подозрительно дергается уголок рта. Я всматриваюсь в ночной пейзаж, но освещение в Москве сейчас такое, что ни хрена не видно. Дома, дома, а где мы едем — не понятно. А потом и вовсе начинается какой-то бесконечный пустырь, словно мы выбрались за черту города. Но МКАД-то мы еще точно не пересекали и вдоль дороги пока тянутся троллейбусные провода. Тогда где же мы? Я теряюсь в догадках и вообще не узнаю местность. Тем временем Веверс берут трубку Алтая и что-то кому-то тихо говорит.
Наконец, мы переезжаем мост и, сбросив скорость, заруливаем то ли в парк, то ли лес. Высокие сплошные заборы наводят меня на нехорошие мысли о закрытых объектах. Но не успевает моя паранойя расцвести пышным цветом, как мы сворачиваем на очередном повороте и останавливаемся перед широко распахнутыми воротами. В воротах нас встречает …мама.
Я бросаюсь к самому дорогому человеку, крепко обнимаю.
— Извини, в это раз без подарков
— Господи — плечи мамы трясутся — Главное, что сам жив…
Ну, а дальше все как всегда: слезы, объятья и упреки в том, что мало звонил и плохо вел себя в Кельне — «ты снова подвел руководство страны».
— Нет, мам, не подвел! Все нормально. А золото на ринге еще у меня будет. Лучше скажи, где это мы?
— Как где?! В Серебряном Бору.
Я вопросительно поднимаю бровь, предлагая маме честно сознаться, как она сюда попала, и та смущается как девчонка. Запинаясь, начинает рассказывать историю великого переселения
— Понимаешь, Имант Янович случайно был у нас дома, когда позвонил Эдель. Хозяин этого дома вернулся в Москву и просил срочно приехать. Эдель очень расстроился, что тебя нет. Ну, …мы с Имантом и поехали на следующее утро.
Ага…, случайно он у нас оказался! Ну-ну… Мы с Эделем созваниваемся исключительно по вечерам, значит, и этот звонок был поздно вечером, а утром они уже вместе помчались домик смотреть. Интересная картина вырисовывается! Все собственно ясно с этими двумя…партизанами. Я понимаешь золото для Родины в Кельне добываю, а они…. Перевожу насмешливый взгляд на Иманта — тот как всегда демонстрирует идеальный покерфейс. Ничем эту заразу прибалтийскую не пробьешь!
— Ну, вот… А дом оказался таким необыкновенным! Вечером дедушка сюда приехал, и ему этот тоже все очень понравилось. Жаль было такую красоту упускать. И Имант был так любезен, что взял все хлопоты по оформлению на себя.
Мамины глаза горят таким детским восторгом, что я уже за одно это я готов простить самоуправство генерала. Только вот вопрос: на какие шиши гуляем?! Мох авторских на счету пока маловато на покупку такой крупной недвижимости, налички практически не осталось, после конфискации клада. Снова вопросительно смотрю на Веверса.
— Это не твой вопрос, Виктор, ты занимайся своими прямыми делами.
— Но дом оформлен на нашу семью, его же не перевели в госсобственность?
— Конечно.
Фу-х… — баба с воза, кобыле легче. Денег искать не нужно — приятная новость. Но бедный Эдель, и бедный бывший хозяин — вот кому не повезло нарваться на Веверса! Хотя… думаю, генерал не опустился до банальной экспроприации чужой собственности и, купив дом за «нормальные деньги», предложил хозяину какие-нибудь ништяки, которые его устроили. Эмигрировать на историческую родину тоже ведь можно по-разному, а генерал вполне мог пообещать «мягкий» досмотр или зеленый коридор на таможне. И про такое лучше не спрашивать. Меньше знаешь — крепче спишь.
Оглядываюсь по сторонам теперь уже более внимательно. Красота… Воздух здесь ничуть не хуже, чем на нашей истринской даче. Высоченные сосны, дорожки, посыпанные мелкой кирпичной крошкой и внушительный новенький забор. Мама рассказывает, что уже через пару дней пригнали стройбат, который полностью заменил старый. А теперь на участке заканчивают устанавливать охранную систему. Для меня в этом нет ничего непривычного, в 2000-х камерами утыканы все коттеджные поселки, и люди
