И запели они песнь смерти:
— Будем храбры до смерти!!! Не на родном кладбище будем лежать мы, а здесь в лесу… Будем храбры до смерти!!! Не сестры, жены и девушки милые оплачут нас, а шакалы завоют унылую песню… Будем храбры до смерти!!! Вместо родственников около наших трупов соберутся — вороны… Будем храбры до смерти!!! Наши очи выклюют птицы, а сердце съест шакал и псы растащат кости… Будем храбры до смерти!!!
Высохнет земля и забудут нас жены и возлюбленные. Вырастет зеленая трава и заглушит горе матери и отца… Не забывайте нас, дорогие товарищи… Будем храбры до смерти!!!
Мы не боимся смерти, ибо часто причиняли ее… Мы не боимся пули, ибо часто вылетала она у нас из ружей, как верная раба. На черной земле, что топтали ее, будем лежать мы.
И бросились на врагов и погибли все».
— Ну, доволен ли ты? — спросил меня Дуга… — Не горюй, что опоздал, скоро пойдем открывать невестку, ты познакомишься с нашим старым обычаем. Выводятся они, — со вздохом сказал он… Чечню не узнаешь теперь, совсем стала другая.
И грусть томным облаком повеяла на меня от его речей.
— Ты говоришь, что положение женщины у нас теперь плохо. А разве прежде лучше было? Впрочем, разобраться, так лучше. Теперь, не успеет девушка стать зрелой, как выходит за такого же подростка, как и она, и что же за хозяйка получается из нее? А когда жена — плохая хозяйка, в доме всегда будет несогласие. Неопытность ее и мужа побуждает последнего ко вторичной женитьбе. Раньше девушка выходила замуж только тогда, когда в двух-трех соседних аулах она станет известна, как хорошая хозяйка и мастерица, а для этого надо было в девичьих летах немного пожить дома и научиться хозяйству. Тогда выбирали крепкую, здоровую помощницу в хозяйстве… А почет был какой тогдашним женщинам: когда возникало какое-нибудь трудное дело, вызывавшее несогласие между чеченцами, только и было надежды на женщин, они являлись примирительницами. В их просьбе никогда не отказывали… Теперь подобного нет… «Хорошая женщина из плохого делает хорошее», — говорили наши предки, и недаром это говорили они, а теперь этого не скажешь. Если какое несчастье постигало женщину и она оставалась вдовой, — в прежнее время старики, бывало, придут ко вдове под предлогом узнать о ее здоровье и, увидев, в чем у нее недостаток, на другой день тайно доставляют ей все необходимое. Встанет вдова утром, смотрит, на дворе дрова, в базу сено, — потому что старики распорядились доставить ей это. Теперь это уже редко.
— Почему? — спросил я.
— Наши испортились, — сказал Дуга.
— Почему ваших женщин не учат? Вот в гимназиях учатся даже татарки.
Дуга вздохнул, махнув рукой.
II
«Открывают невестку»
— Сегодня Дуга будет «открывать невестку» и «развязывать ей язык», — сказали мне.
Я пошел посмотреть на этот обряд, до совершения которого невестке нельзя показываться и говорить с родственниками мужа.
«Сенау»-невестка от смущения спряталась в угол. Пришлось ее привести за руку к родственникам и девушкам, сидевшим в сакле. Все торжественно сидят на подушках и ведут разговоры…
— Добрый час, сенау, — сказал совершающий обряд, — поздоровайся с нами.
Сенау стояла боком к нему, закрыв рукавом лицо.
— Будь счастлива, — продолжал Дуга, благодаря ее за то, что она сделала ему честь и немного открыла свое лицо, так что немного был виден ее профиль. Она отняла от лица рукав на мгновение и сейчас же — застыдилась и отвернулась. Зная, что она очень смущается, Дуга не стал настаивать и попросил ее принести воды. Она поспешила исполнить его желание и через минуту стоила с протянутой чашей воды. Не говоря ни слова, она предлагала движением руки воду.
— Я не возьму, пока не скажешь ты «возьми».
Она долго не соглашалась произнести это слово, пока присутствующие не уговорили ее.
— Возьми, — сказала она, еле шевеля губами.
— Я не слышу, — отвечал Дуга, — скажи громче, так, чтобы все слышали.
Она повиновалась и получила в ответ:
— Помоги тебе Аллах приобрести любовь всех.
Этим и закончился обряд. Теперь невестка могла открывать лицо и разговаривать с ближайшими родственниками мужа. Но до самого гроба она не могла их называть по именам.
При этом обряде невестка и Дуга обменялись подарками, но не лично, а через родственниц.
Дуга получил красивый, шитый золотом кисет, а сам подарил ей башмаки и платок. Дуге сказали присутствующие: «Да бегают за тобой невесты», так как он был холост.
Затем сели после омовения за обед, сопровождаемый шутками.
— Я окажу тебе услугу, какую оказал один бедный богатому, — говорил мне Дуга…
— Какую услугу? — спросил я.
— Он помог ему поймать лапшу и сам съел, — отвечали мне, улыбаясь.
Долго сидели за этим обедом. Много шуток и рассказов пришлось слышать здесь; чеченцы в торжественных случаях умеют хорошо рассказывать, проявляя в этих рассказах свою наблюдательность, остроумие. Из анекдотов приводим следующий очень характерный рассказ, отражавший нравы и обычаи этого народа.
Как чеченец угощал гостяК одному чеченцу приехал гость. Чеченец украл для него барашка[4] и сделал угощение. Когда подали суп, гость, не предполагая, что он горячий, глотнул полную ложку. От обжога он, точно окаменелый, стал смотреть в потолок сакли. Удивленный странной выходкой гостя, хозяин спросил:
— Что с тобой?
— У меня дома осталась больная мать; так вот, я вспомнил ее, — ответил гость, ничуть не смущаясь…
Удовлетворившись его объяснением, хозяин в свою очередь тоже глотнул горячего супа. Обжегшись, он невольно взглянул на потолок.
— Что с тобой? — спросил гость.
— Я тоже подумал о твоей матери, боюсь, как бы она не умерла, — отвечал тот.
Конец обеда не обошелся без нового анекдота.
— Теперь, должно быть, доехал, — улыбнулся Дуга, когда все кончили есть. Этим замечанием он вызвал смех гостей, знавших, на что намекал Дуга; я попросил их рассказать мне этот случай, к которому относилось замечание. Вот что рассказал мне Дуга.
Князь Кагерман ел очень мало. От этого очень терпели те, которые садились с ним за стол, так как им приходилось заканчивать поневоле еду после своего тамады (главы обеда, на обязанности которого было произношение тостов). Поэтому сотрапезникам Кагермана приходилось вылезать из-за стола голодными.
