Пернатая пташка-игрушка, переделанная из деревянного мячика. Ленточка в волосы. Первая заколка-стилет. Первое «вечное» писчее перо. Лоскут от первого платья для «выхода в свет»…
Можешь перечислять до бесконечности. Ты забыла про Агентство, но помнишь про них…
— Заткнись! — собственный крик шёпотом в пустом кабинете прозвучал жутковато.
Попытка собраться и привести себя в чувство. Нужно с кем-то поговорить.
«Есть те, кто знает меня недавно. Есть те, на непредвзятое мнение которых можно положиться… Птаха. С ней можно разговаривать».
Селектор. Привычное и знакомое движение пальцем.
Голос Мэрионн:
— Слушаю вас, Жрица?
— Попросите, пожалуйста, Птаху зайти ко мне.
— Прошу прощения, но Птаха в данный момент в отъезде по личным делам.
«Так обычно вежливо называют визит в бордель. Или к любовнику».
У неё есть любовник??? Надо же. В отличие от некоторых.
«Только не дать голосу сорваться. Есть ещё одна кандидатура. Она тоже может помочь».
— Я поняла вас. В таком случае, свяжитесь с госпожой Анной Шварц.
Минута ожидания. Маленькие капли сожаления сочатся из-под брони невозмутимости:
— Простите, но госпожа Шварц в данный момент недоступна для внешней связи. Оставить сообщение?
Вспышка отчаяния. Вспышка надежды.
— Нет, благодарю вас, — только не допустить боль и разочарование в голосе. — Мэрионн, во сколько сегодня вы освободитесь?
Ты всё ещё надеешься? Зря, милая моя, зря.
— Боюсь, сегодня я готовлю документацию для совещания по делу «Троицы», госпожа Жрица. Я буду занята до завтрашнего утра.
«Документация по закрытому делу. Подготовка. К чему? Нет смысла спрашивать. Не ответят».
Глава отдела аналитики провела дрожащими пальцами по краю столешницы и нервно улыбнулась.
— Благодарю вас, Мэрионн. Я свяжусь с вами по мере необходимости.
«Отключить связь».
Реальность распадается на страницы, заполненные никому не нужным текстом. Буквы в нём теряют звучание и значение.
— Сейчас я могу выйти из кабинета и пройтись по Агентству. Зачем? Кто меня заметит, кроме тех, кто хочет поклониться в пояс и назвать «наставницей»? В чём я их наставляю? В том, чтобы они стали теми, кто совершает ошибки, как и я?
Тусклый, нелепый и страшный голос.
Старая пачка. Высохший табак. Начальница Первого отдела с трудом установила сигарету в подставку для ароматических палочек и подожгла. Жёлто-серый запах тоски и отчаяния наполнил кабинет.
Пытаешься спастись так? Ты ещё выпей из горла и затянись. Может, станет легче?
— Я нужна им! — отчаянный возглас в стенах из камня и тонких заклятий защиты. — Я помогаю им!
В чём? Один амулет для вампирши? Пара скверно составленных аналитических отчётов? Мнение, которое никому не нужно?
Кривая улыбка на губах красивой женщины, пытающейся не сломаться под гнетом происходящего.
— Я бы назвала это участием в общем событии…
Вы проигрываете раз за разом. Из-за тебя и твоих подчинённых. Ещё немного, и придётся отзывать дальних разведчиков с других Граней. Ты ничего не можешь. Ты проигрываешь. Ты не на своём месте.
— Нет, — из последних сил прошептала глава Первого отдела, и поднялась из-за стола. Граппа плеснула в сотканный личной силой стакан, отражая алые отблески глаз неведомых тварей от горящей сигареты. — Нет, я не сломаюсь. Я буду такой и на том месте, где должна быть.
В который раз. А что будет дальше? Если ты опять ошибёшься?
— Я не ошибусь. Но если так… я подам в отставку.
Сколько раз ты уже это себе обещала?
— Хватит!
Звонкий голос не сорвался в вопль, не прозвучал дребезжащей нотой. Дрогнули стёкла в окне, волной отозвались чернила в оковах стекла и металла, чуть поколебались заклятья непреложной защиты.
— Хватит ныть, Папесса. Ты справишься.
Внутренний голос застыл ледяным кристаллом, скованный уверенностью и силой духа.
Жрица чеканя шаг прошла к двери в свою кладовую, недрогнувшей рукой открыла её и одним исполненным силы жестом выдвинула на середину своего кабинета покрытую пылью арфу. Помедлила и коснулась пальцами струн.
Музыка. Музыка, впитывающая мысли и тоску…
Пронзительная, выбранная лишь для одного существа в Агентстве мелодия вызова селектора отвлекла главу отдела от успокаивающего занятия. Женщина улыбнулась, танцующим шагом подошла к столу и нажала клавишу.
— Слушаю вас, Александр Евгениевич.
— Добрый вечер, Жрица, — раздался негромкий голос Светлова. И каким-то чудом кабинет вновь перестал казаться таким маленьким и пустым. — Завтра собрание по поводу «Триады». В восемь вечера. Извольте подготовить полный аналитический отчёт по вышеупомянутому вопросу.
— Не извольте беспокоиться, — изящные слова будто сами скользнули на язык. Не хватало только добавить «милостивый государь». — Что-нибудь ещё?
— Да. Будет присутствовать представитель «Доков своего дела». Будьте любезны, предоставьте лучшего из эмпатов-аналитиков. Вашему мнению я доверяю. Полагаю, нас могут попытаться обмануть.
— Разумеется, Александр Евгениевич. — Главное — не дать понять, что всё вышесказанное вызывает едва ли не животную радость. — Господин Ильяс подойдёт, пожалуй, лучше всего. Учитывая, что сейчас он свободен от текущей операции.
— Мы обсудим это лично через три часа.
— Александр Евгениевич, мой рабочий день…
— С этого момента не нормирован. Вы нужны нам, Жрица. Агентство переходит в режим кризиса. Дополнительные материалы будут у вас через пятнадцать минут.
Щелчок кнопки селектора прозвучал бравурным аккордом. Глава отдела позволила себе упасть в кресло и задрать ноги.
Ты уверена, что это надолго? Если ты опять…
— А пошёл ты, внутренний голос, знаешь куда?!
Рутина дел пошла трещиной новых проблем. И Жрицу это полностью устраивало.
Глава двадцать шестая
— в которой свидание переходит в очень долгую беседу о настоящем и прошлом, а кроме того, ощущается приближение праздника
Санкт-Петербург. Тридцатое ноября. День. Центральный офис Агентства «Альтаир». Один из кабинетов Тени.
В чём состоит прелесть бытия именно вольнонаёмной помощницей Агентства, а не сотрудницей, связанной контрактом? Тень с лёгкостью могла ответить на этот вопрос десятком разных вариантов. Одним из этих плюсов она считала для себя тот немаловажный факт,
