В ней всегда было что-то особенное. Это было больше, чем то, как она выглядела. Софи всегда была очень красивой и ее голубые глаза привлекали внимание, но для меня была еще и ее сияющая улыбка и милая способность идти по жизни. Она была добра ко всем, даже, если люди не были добры к ней. Я никогда не мог набраться смелости, чтобы пригласить девушку куда-нибудь в средней школе, потому что чувствовал, что она умнее меня и могла сделать лучше. Когда я учился в колледже на первом курсе, я увидел ее на ориентационном собрании, и нас сразу же потянуло друг к другу.
Это были мы, двое детей первый раз находящихся далеко от дома и мы нашли кого-то, кто также был из того же маленького городка. Мы цеплялись друг за друга в течение нескольких недель, пока не начали устраиваться и встречаться с людьми. К тому времени я был полностью влюблен в нее, но все еще не мог сказать Софи об этом. Только после того, как мы вместе пошли на вечеринку после футбольного матча, я слишком много выпил и сидел с ней на улице, я рассказал Софи обо все, что к ней чувствовал. Она сказала, что у нее были тоже чувства ко мне и это была ночь нашего первого поцелуя.
После этого мы были неразлучными. Я ходил с Софи на занятия каждый день, мы вместе ели, ходили на свидания и вечеринки, проводили вместе как можно больше времени. Мне нравилось находиться как можно ближе к ней, но она дала мне понять почти с самого начала, что была девственницей и планировала остаться таковой на данный момент. Я уважал ее решение, как бы мне не было неприятно, время от времени. Некоторые из наших поцелуев продолжались в течение длительного времени и, в конечном итоге, мы оказывались на различных стадиях раздевания, но никогда дальше не заходили.
К тому времени, когда закончился весенний семестр и мы вместе вернулись домой, я был глубоко в нее влюблен. Софи приходила к моей матери, чтобы поесть и потусоваться, или мы оставались в ресторане. Я работал там летом, пока она работала в «Симмонсе», местном универмаге, в женском отделе. Софи после смены приходила в ресторан и сидела со мной или помогала убирать после закрытия. Потом мы сидели и смотрели фильмы, разговаривали на крыльце или целовались в моей комнате.
Мы не проводили много времени в ее доме, потому что мать не одобряла парня Софи. Она хотела, чтобы Софи посвятила себя школе и не отвлекалась, и ее мама ясно дала мне понять, что у Софи были цели и идеи, которые нужно уважать. Лето еще не закончилось и почти наступило время, чтобы вернуться в колледж, когда я рассказал ей свой план. Идея заинтриговала Софи, что мы будем где-то жить вместе и я стану пожарным, но эта первоначальная интрига исчезла на следующий день. Софи сказала, что ей нужно вернуться в колледж и умоляла меня поехать с ней. Я сказал, что не могу отказаться от своей мечты, также как она не могла отказаться от своей. Мы спорили, были слезы и когда все было сказано, она обняла меня на прощание. На следующий день, когда я пошел к ее матери, чтобы увидеть Софи, мисс Ингрэм сказала мне, что дочь рано встала, чтобы вернуться в колледж. Это был последний раз, когда я ее видел.
Это было четырнадцать лет назад и теперь она была здесь, в ресторане моей матери, на той же фотографии, что и моя дочь. Софи просто навещала в городе свою мать? Я даже не был уверен, что мисс Ингрэм все еще жила в Кэноне. Может, Софи проезжала мимо и заехала повидаться с друзьями. Или, может быть, она жила здесь сейчас. Это было больше, чем мой разум мой понять в данный момент.
Казалось, что машина сама доехала к «Усадьбе». Поскольку было только около четырех часов вечера, там происходило не так много всего. Обед уже давно закончился, а ужин еще не начался. Я припарковался на стоянке и мы с Эбби выскочили из авто. Эбби помчалась к входной двери, взволнованная тем, чтобы пойти к бабушке и рассказать ей о доме. С другой стороны, у меня тоже были кое-какие вопросы, которые нужно было выяснить.
Когда я прошел через входную дверь, то увидел Эбби, стоящую в баре и разговаривающую с мамой. Я шел, чувствуя смесь гнева, смятения и волнения. Эбби говорила быстро и мама просто кивала. Я стоял позади нее и ждал, когда она закончит. Когда дочь, наконец-то, остановилась, мама посмотрела на меня и увидела, что я смотрел на нее с серьезным выражением лица.
— Эй, Эбс, почему бы тебе не пойти на кухню и не посмотреть, нужна ли Генри помощь в работе? – спокойно сказала она Эбби.
Эбби посмотрела на меня, а потом на мою мать и увидела, что нам нужно поговорить.
— Конечно, бабушка, — осторожно сказала она и прошла через распашные двери на кухню. Мама вернулась за бар и начала все там поправлять.
— Что случилось, Трэвис? – спросила она меня, когда убирала посуду. – У тебя такое выражение лица, которое ты использовал, когда был молодым и тебя что-то беспокоило. В доме все в порядке? Похоже, что Эбби думает так.
Я сидела на одном из стульев и разговаривала, пока мама убирала.
— Дом в порядке. Снаружи нужно кое-что сделать, но внутри отлично. Похоже, что только что приходили горничные и все там убрали.
Мама повернулась и взглянула на меня ошеломленным взглядом.
— В самом деле? Дом твоего отца? Этот мужчина ни черта не убирал, когда жил с нами.
— Я помню. Это довольно загадочно. Там безупречно чисто. Никакой еды в холодильнике,
