Та посмотрела на Софи, потом на меня, затем снова на Софи, и ничего не ответила.
— Тогда я просто позвоню в полицию, — сказал я и достал мобильник.
— Трэвис, подожди, пожалуйста, — сказала Софи.
— Ты… ты – Трэвис? – дрожащим голосом спросила Стефани.
— Да, — ответил я. Думаю, она начала, так же, как и я, собирать детали вместе.
— Откуда ты знаешь Трэвиса? – спросила ее Софи, явно задаваясь вопросом о том, что здесь происходило.
— Думаю, я смогу объяснить тебе это, Софи, — сказал я и сел в отцовское кресло. Я полез в карман джинсов и достал фотографию отца со Стефани и ее матерью. Я передал фото Софи, и та взглянула на него.
— Это твой отец, — сказала Софи и с удивлением увидела Стефани на фотографии.
— И отец Стефани, верно, Стефани? – спросил я, глядя на нее. Девушка взяла фото у Софи и взглянула на него, а в ее глазах появились слезы. Она просто кивнула мне и заплакала.
— Это… фотография, которую я искала, — сказала она, вытирая слезы рукавом своей толстовки. – Где вы ее нашли?
— Она была внутри грузовика в гараже, — сказал я.
— У меня не было ключа от гаража, только ключи от дома. Ну, это мамины ключи, но я стащила ключи, чтобы найти фотографию . – Стефани снова взглянула на снимок и улыбнулась, она была рада тому, что держала ее в руках.
— Значит, вы – брат и сестра? – спросила Софи, по-прежнему пытаясь все понять.
— Ну, наверное, сводные, — ответил я. – Я посмотрю, есть ли что-нибудь в аптечке, чтобы помочь твоему колену, — сказал я, медленно поднимаясь со стула.
— Аптечка под раковиной на кухне, — сказала Стефани.
Я просто кивнул ей и пошел на кухню, что бы найти аптечку. Конечно же, она была там. Я вернулся в гостиную, и увидел, как Софи разговаривала со Стефани. Я открыл набор, чтобы найти антисептик и очистить рану, а затем наложил небольшую повязку.
— Неплохо, — заметила Софи, когда я закончил. – С тобой все будет хорошо.
— Спасибо, - сказала мне девушка, медленно разгибая колено.
— Так это ты прибрала в доме? – спросил я ее, когда медленно поднялся с колен, и почувствовал небольшую боль в своей ноге.
— Да, — сказала она нам. – После… после смерти папы, мама не хотела приходить в дом, чтобы самой забрать наши вещи. Она сказала, что для нее это будет слишком больно, но она не хотела, чтобы кто-нибудь нашел ее вещи здесь. Они с папой предпочитали делать все тихо. Она… она больше не хотела расстраивать твою мать, — сказала девушка, глядя на меня.
— Когда я пришла сюда в первый раз, в доме было довольно грязно. Мы с мамой всегда убирали, когда были здесь, но нас здесь не было около недели. Мне понадобилось время, но я все убрала и собрала наши вещи, но хотела забрать эту фотографию, но не могла ее найти. Это единственный снимок нас троих. Папа никогда не позволял нам фотографироваться вместе, но мы сфотографировались четвертого июля в парке.
Я видел, как слегка дрожали ее руки, пока она держала фото. Никогда не думал, что смерть отца будет для кого-то тяжелой, но, видимо, я был неправ. Он создал для себя другую жизнь, и похоже, что испортить эту не пытался.
— Твоя мама знает, что ты здесь? – спросил я Стефани.
— Нет, - ответила та. – Она никогда не просила ключи обратно, поэтому я продолжала приходить и искать снимок. Я заходила через заднюю дверь рано утром или вечером, и не думала, что кто-то заметит, что я здесь.
— Я видела тебя здесь прошлым вечером, — сказала девушке Софи, — но подумала, что это просто мое воображение.
— Это была я, — призналась та, — я подумала, что меня поймают, когда увидела, как вы на меня смотрели, мисс Ингрэм, — сказала она, с улыбкой, смахивая слезы.
Мы втроем сидели в тишине и спрашивали себя: «Что делать дальше?» Я поднялся со своего места, взял Софи за руку и потащил ее с дивана.
— Мы с Софи собирались позавтракать в пекарне, — сказал я Стефани. – Хочешь пойти с нами?
Стефани посмотрела на нас обоих, и улыбка осветила ее лицо.
– Я бы позавтракала, — сказала она, вставая с дивана.
Я открыл входную дверь, пропуская дам вперед, сначала Стефани, а затем Софи, которая остановилась, чтобы поцеловать меня перед тем, как выйти за дверь.
— За что? – спросил я ее, обрадовавшись тому, что получил поцелуй.
— Потому что ты – хороший человек, Трэвис Стоун, — улыбаясь, сказала она.
Я вышел следом за дамами. Мы с Софи шли по улице, держась за руки, а Стефани шла справа от меня, одной ногой ступая то на тротуар, то на дорогу. Как и все остальное в Кэноне, пекарня была рядом, примерно в двух кварталах от ресторана. Мы вошли, и там находился только один человек, который покупал пончики. Софи и Стефани сели за один из небольших столиков в углу у окна, пока я пошел и встал в очередь.
Пекарня принадлежала в течение многих лет семье Кастеллис. Я ходил в школу с сыном первого владельца и я увидел, что Майк вернулся, а потом вышла молодая девушка, чтобы меня обслужить. Я заказал три пончика с вареньем и несколько слоек с черникой. И также принес кофе для себя и Софи, и горячий шоколад для Стефани.
Я вернулся к столу с пончиками и слойками и поставил все на стол. Девушка принесла из-за прилавка напитки, ловко балансируя с кружками на подносе, не пролив ни капли.
Стефани с радостью взяла горячий шоколад, сначала
