— Мне нужно кое с кем поговорить, и я хочу, чтобы ты с кое кем встретилась, — сказал Трэвис и вышел из машины. Мы с Эбби тоже вышли и все вместе пошли по каменной дорожке к входной двери. Трэвис постучал в дверь, при этом нервно постукивая ногой, пока мы ждали, чтобы нам кто-нибудь ответил. Несколько минут спустя дверь открылась, и, с потрясенным взглядом на лице, появилась Стефани.
— Трэвис, мисс Ингрэм… что вы здесь делаете? – нервно спросила она.
— Привет, Стефани, — сказал ей Трэвис через экранную дверь. – Твоя мать здесь? Я просто… просто хотел минуту поговорить с вами обеими.
Стефани ненадолго замерла, прежде чем открыла дверь.
— Она на кухне, пьет кофе, прежде чем пойти на работу.
Мы с Эбби прошли за Трэвисом. Девочки обменялись взглядами, задаваясь вопросом друг о друге.
Трэвис зашел на кухню, а мы следовали за ним, и Стефани быстро вошла в комнату. Эмили Винтерс сидела за кухонным столом и подняв глаза, была потрясена, увидев трех гостей в своем доме. Она выглядела также, как на фотографии, и затем я вспомнила женщину на родительских собраниях, как будто она была просто немного более старой версией Стефани.
— Мисс Винтерс, — начал Трэвис, — я…
Эмили прервала его.
— Я знаю, кто ты, Трэвис, — сказала она, поднялась, и выглядела так, как будто защищалась. – Почему ты здесь? – спросила она его.
— Я… просто надеялся поговорить с вами несколько минут, — сказал он, пытаясь говорить искренне. – Я не хочу задерживать вас, если вы собираетесь на работу или куда-то еще, но я подумал, что вы не захотите встретиться в ресторане.
Эмили ухватилась за спинку стула и показала нам жестом, чтобы мы садились за стол.
— Нет, я не была в «Усадьбе» с тех пор… ну, с той ночи, — сказала она тихим голосом.
— Я не имею права отнимать у вас время. Ваши отношения с моим отцом – ваше дело. Для меня очевидно то, что из того, что я узнал за последние несколько дней, — Трэвис посмотрел на Стефани, — что вы и Стефани были очень важны для него. Вероятно, вы были самыми важными людьми, которые были у него за всю жизнь.
Я увидела, как Эмели начала плакать. Стефани подошла к ней сзади и положила руку на плечо матери.
— Знаете, он был хорошим человеком, — сказала Эмили нам, сквозь слезы. – Я знаю, что вы, возможно, не видели этого, Трэвис, но он всегда хорошо ко мне относился. После того, как я забеременела Стефани, я не знала, что произойдет, но он был в восторге от шанса снова стать отцом. Он хорошо заботился обо мне и Стефани.
— Если вы не возражаете, то я спрошу, — сказал ей Трэвис, — почему он не женился на вас? Он явно хотел, чтобы вы были частью его жизни.
Эмили вздохнула.
— Он просил меня выйти за него несколько раз, прежде чем родилась Стефани и после того. Я всегда говорила «нет». Я не хотела, чтобы люди говорили о том, что он женился на мне только по тому, что я забеременела. Люди в Кэноне никогда не думали о нем хорошо и ему всегда было тяжело. Для всех нас троих было бы хуже, если бы я вышла за него замуж и мы бы жили в этом доме как семья. Я не хочу выглядеть еще хуже, чем итак уже была, как разлучница. Я пыталась заставить его уехать из города, сказав, что выйду за него замуж, если мы поедем в другое место и начнем сначала, но он не захотел. Сказал, что должен доказать… тебе, Трэвис… что может позаботиться о доме и однажды оставить что-нибудь тебе. Так вот мы и жили. Я работаю в Стерлинге офис-менеджером в бизнесе моего брата, купила этот дом и отремонтировала его до рождения Стефани, и с тех пор мы здесь. Мы встречались с твоим отцом по ночам или выходным, в парке или других местах, вдали от всех, чтобы побыть вместе. На самом деле, он хорошо справлялся и меньше пил, и все остальное. Он был другим человеком, не таким, каким ты его знал, Трэвис. Сердечный приступ застал нас врасплох. Я… я даже не ходила на похороны.
Теперь Эмили плакала, не стесняясь, и Стефани крепко обнимала свою мать. У нас с Эбби тоже на глазах были слезы. Трэвис держался, но я могу сказать, что он был взволнован.
— Мне жаль… за все, Эмили, — сказал ей Трэвис. – Ты заслуживаешь быть счастливой, заслуживаешь быть признанной его семьей больше, чем я. – Трэвис взял конверт и через стол положил его перед Эмили.
— Что это? – спросила она, взяла конверт и открыла его.
— Это банковский чек на двести семьдесят пять тысяч долларов. Вот что было в папином полисе страхования жизни и его банковском счете. Они должны быть у вас со Стефани.
Все от удивления открыли рты. Эмили открыла конверт и посмотрела на чек.
— Трэвис, — сказала она, вытирая слезы, — я не могу это взять у тебя. Он оставил их для тебя. – Женщина пыталась отдать конверт Трэвису, но он его не взял.
— Отец оставил мне его по неправильной причине, — сказал ей Трэвис. – Он оставил их мне потому, что чувствовал себя виноватым из-за того, как поступил со мной и матерью. Деньги принадлежат людям, которые были ближе ему, и это вы двое. Он оставил мне дом, и это больше, чем нужно, но этот дом – все, что нужно мне для моей семьи. – Трэвис протянул руки, взял нас с Эбби за руки и держал их вместе. – Пожалуйста, Эмили, возьмите их. Используйте их для обучения Стефани, путешествуйте, делайте все, что как вы думаете, он хотел бы сделать для вас.
Трэвис подтолкнул конверт обратно к Эмили, и она медленно взяла его, и снова заплакала.
— Не знаю, что
