Адмирал отправил молчаливый вопрос двум другим заместителям.
— Согласен, — сказал Очалов.
— Поддерживаю, — сказал Мошкович.
— Значит, опять единогласно… — Алдонин встал и подошел к окну. Как ему не нравился это серый, надменный вид улицы. Совсем чужой и холодный. — Дальнейшие действия? Твое предложение, Николай Иванович…
— По закрытому протоколу, — ответил Горчаков.
Это означало физическую ликвидацию агента. На месте. Алдонин знал, что совещание неизбежно закончится таким решением. Не хотел этого, но не имел ни одного аргумента, чтобы противопоставить.
— Сейчас принимать окончательное решение рано, — сказал он. — Предлагаю направить Освальда для визуального контакта. При подтверждении личности Освальда сразу выводить, дальше действуют оперативники. Сможем обеспечить?
— Так точно, — ответил Очалов. — Три-четыре сотрудника перебросим…
— Проработать скрытную доставку Мечика в посольство или по одному из наших коридоров…
— Принято…
— При малейшей угрозе применять закрытый протокол.
— Принято. — Очалов ничего не записывал.
— Освальду не сообщать информацию, с кем выходит на контакт.
— Принято.
— Обеспечить ему независимое опознавание.
— Ясно…
— Параметры встречи сообщить на месте.
— Обеспечим.
— Значит, Будапешт 12 мая, 11.00, площадь Вёрёшмарти… Иван Тимофеевич, пусть твои ребята изучат там каждый камень.
— Оперативную ориентировку подготовим, — ответил Мошкович.
— Жаль, что сам не могу быть… — вздохнул Алдонин. — Кажется, на этой площади было знаменитое кафе со смешным названием «Жербо»… Во всяком случае в мою последнюю командировку…
— Проверим, — сказал начальник аналитического отдела.
— Детальная проработка операции. Закончили, товарищи офицеры…
Заместители встали и покинули кабинет, с шумом возвращая стулья на место.
Алдонин остался один.
Они сделали все правильно. Как должны были поступить в незнакомой ситуации. Чтобы не рисковать понапрасну и не подставить под удар работу многих лет и судьбы многих людей. Сделано все правильно. Только на душе Алдонина было тоскливо. Отчего-то ему показалось, что они совершили большую ошибку.
Непоправимую ошибку.
48
11 мая, среда
X округ Будапешта, улица Harmat
12.31 (GMT+1)
Катарина была уверена, что не наделала ошибок. Следы вылазки тщательно замела. Покопавшись в вещах подруги, вытащила из ящика длинную сорочку до колен. Надев ее на голое тело, Катарина оценила себя в зеркало: неотразима. Испанец, увидев ее с голыми ножками в тонкой, просвечивающей рубашке, бросится как голодный зверь. И они продолжат. Катарина уже представила, что именно сделает в порыве страсти. Фантазии оказались столь яркими, что ей пришлось сходить на кухню за стаканом воды.
Остыв под ветерком с балкона, она вытащила записку, которую не решилась открыть в метро. Внутри оказалась напечатанная на принтере ссылка на YouTube. Набор букв и цифр. Она вытащила телефон, чтобы войти и посмотреть, но в дверь позвонили. Катарина бросилась прятать телефон в сумку, распахнула дверь и встала так, чтобы сквозняк с балкона приподнял полы рубашки.
Карлос не оценил красоту.
— Нельзя открывать сразу. Посмотри в глазок.
И прошел мимо. Даже не поцеловал. Не оценил голых ножек. Катарина нарочно громко хлопнула дверью.
— Кто может прийти, кроме тебя, мой спаситель?
— Кто угодно…
Мечик задержался в прихожей.
— Мы договорились, что ты не будешь выходить.
Катарина почувствовала себя, как в детстве, пойманной на краже печенья.
— Я бездельничала, — сказал она, проходя в комнату. — С чего ты взял?
— Твои кроссовки стоят по-другому, спортивный костюм аккуратно висит на вешалке.
— Какие глупости…
Она хотела отпираться до конца. Но тут зазвонил мобильный. Катарине стало так стыдно, как не было даже в детстве.
— Будь любезна, выключи немедленно…
Сказано было таким тоном, будто он имел право ею командовать. Катарина подчинилась. Хотя номер был пресс-службы парламента. Вдруг ее приглашают на пресс-конференцию? Как послушная девочка, она не ответила на звонок, выключила телефон, удалив сим-карту и батарею.
— Видишь, все хорошо?
Мечик не отвечал, раздумывая о чем-то. И не обращал внимания на изгибы ее тела под рубашкой.
— Я заслужила прощение? Или мне поцеловать моего спасителя?
Семеня на носочках, Катарина стала приближаться к Карлосу.
— Он позвонил?
Как окатил ледяной водой. В такой момент… Катарина обиделась и села подальше от него, сжав подол рубашки между коленями.
— Кто — он?
— Ференц.
— Да, позвонил, — с вызовом заявила она. — И сказал, что мне ничего не угрожает…
— Не обращай внимания. У него своя игра… Опять не появился?
Такая догадливость была неприятной. Как будто видит насквозь.
— Я опоздала, — ответила Катарина.
— Где он хотел встретиться?
Катарина честно рассказала про кафе. Но про записку и ссылку решила не говорить. В качестве маленького наказания. Ни за что не признается, пока не посмотрит первой. Вдруг там настоящая сенсация, а он, чего доброго, запретит публиковать.
Мечик подошел к балкону и стал рассматривать улицу. Он был совсем другим. Не таким, как еще утром. В нем что-то изменилось. Катарина это чувствовала, но не могла понять, что.
— Что-то случилось? — тихо спросила она.
— Мне нужна твоя помощь, — сказал он так, будто сдавался на милость победителю.
Катарина подбежала, обняла его за плечи, крепко прижавшись.
— Конечно, все, что смогу…
— У твоей подруги есть дорогие и модные платья? — он не оборачивался, как будто улица была интереснее.
— У Моники?! Конечно! Сколько угодно. Она все деньги тратит на наряды…
Катарина подошла к шкафу и распахнула его, как занавес перед аттракционом.
— Смотри!
На вешалке плотно в ряд висели платья в прозрачных чехлах, в белых чехлах, без чехлов и просто что-то тонкое с бретельками. Хватило бы одеть небольшую театральную труппу.
— Украшения? — спросил он.
— Сколько угодно! Моника все мечтает подцепить восточного шейха. Или русского нувориша. Ей все равно…
— Ваши размеры совпадают?
— Как у сестер-близняшек! Что я должна делать?
— Для начала… Будь добра, выбери самое роскошное
