Наш добрый молодец решил эту проблему мгновенно: нашел сразу трех желающих. Правда, вышло как в анекдоте. Хозяева трех мелких фирм, изъявивших желание наладить выпуск тренажеров, получили от нас всю необходимую техническую документацию и шустро взялись за дело. Почему все трое? Чтоб монополизм не плодить. Ну, это мы так думали. Каково же было наше удивление, когда до нас дошло, что жены всех трех предпринимателей являлись сестрами. И принадлежали эти сестры к вполне определенному народу. Тому самому, который везде пролез. Вы поняли, про кого я. Вот вам и антимонопольная политика! Огорчил ли меня этот факт? Да нисколько! Но втык от меня Гаврила получил:
– Внимательней нужно быть с людьми, Виталий свет Батькович! Сегодня вы не знаете, что вместо трех разных семей по факту имели дело с одной, а завтра что? Мошенника мне подсунете?..
Долго почивать на лаврах мы не собирались. Понимая, что богатым бывает не тот, кто сорвал огромный куш, а тот, чей счет регулярно пополняется, мы приступили к продолжению съемок. Нам предстояла работа над второй серией эпопеи, названной мной «Отроки во Вселенной». Когда мы приступили к работе над «Отроками», Нахалков сразу же задал вопрос:
– Маша, в первой серии у нас получилось убедительно объяснить зрителю причину внезапной крутости взрослых.
Теперь нужно объяснить, откуда взялись крутые дети. Мы ведь до этого показывали их самыми обычными детьми.
– Нет проблем, Никита Сергеевич!
Мы не стали начинать вторую серию показом первой реакции ребят, когда те узнали, что родителей больше нет и что они предоставлены сами себе. Фильм начинался с того, что они уже осознали этот факт и Кнопочка сидит на полу перед большим обзорным экраном, молча глядя на красивейший звездный пейзаж. Она смотрит, а слезы катятся у нее из глаз. Рядом с ней кошки. Они пытаются успокоить свою приятельницу: мурлычут, трутся об нее… Они прекрасно понимают, что Кнопочке сейчас плохо. Совсем плохо. Затем камера показывает одно из помещений, где собрались остальные дети. Тут уже слезы никто не льет, но выражение лиц тоскливое.
Чтобы добиться нужных эмоций от старших ребят, пришлось эту сцену снимать на овощном терминале внутри холодильного зала. Долгое пребывание на холоде позволило добиться нужного выражения лиц. Получилось натурально и убедительно. Кнопочка же, в отличие от старших, сумела сыграть и без моделирования ситуации. Войти в образ у нее получилось настолько хорошо, что не у всякого артиста выйдет такая игра мимикой и взглядом. Ну а кошки… Они просто вели себя естественно, в соответствии с изменением настроения хозяйки.
Спустя некоторое время к ней подошла сестра. Присела рядом, обняла и начала гладить по голове. Тут Кнопочка не выдержала и расплакалась навзрыд. Кошки, уловившие резкую смену внутреннего состояния хозяйки, начали ходить вокруг нее кругами, нервно дергая пушистыми хвостами. Они уже не мурлыкали, а грозно урчали. Шерсть встала дыбом, в глазах ярость, когти готовы к бою. То, что врага нет, их не успокаивало, а злило еще больше. Но вот их хозяйка выплакалась и утихла, уткнувшись лицом в плечо сестры. Следом начали успокаиваться и кошки.
– Пойдем, Василиса, нас уже давно ждут.
– Кто?
– Ребята ждут. Серега собирает Общий Круг. Нужны все, ты тоже.
– Так я еще маленькая. Какой от меня толк?
– Такой же, как и от нас. Так что без тебя никак. Пошли, нечего заставлять всех ждать.
Они встали, и Кнопочка поплелась за Катькой. Вместе с ними пошел и весь кошачий прайд. Дойдя до пересечения с магистральным переходом, они свернули налево и пошли по нему. В момент поворота стали видны шевроны на левом рукаве комбинезона: зрителю улыбался веселый, никогда неунывающий Олимпийский Мишка.
– Погоди, Маша, так ты решила, что ребята будут из вашей секты?
– Никита Сергеевич! Какая секта? Что вы тут выдумываете? – возмутилась я.
– Все вас так называют. У вас ведь особый образ жизни.
– Во-первых, мы не секта, а сообщество. Во-вторых, у нас правильный образ жизни. Особый – это у алкашей и наркоманов. Вот у них секта настоящая. Что у нас необычного? То, что мы не губим свое здоровье отравой? То, что мы учимся любить свою семью, Бога и Родину? В чем извращение? Что мы ценим любовь, дружбу и взаимовыручку? В том, что мы уважаем труд, знания и талант? Что ненормального в нас? Вы ведь работаете с нами и должны многое про нас знать! Если вы все это осуждаете, тогда да! Тогда мы ненормальные! Но есть одна проблема: для нас ненормальными являются те, кто поступает наоборот.
– Маша! Не нужно так бурно реагировать, – вмешалась Татьяна Сергеевна. – Никита Сергеевич хорошего о вас мнения, он мне про это не раз говорил. Просто в обществе сложилось о вас неверное представление.
Этим она только добавила масла в огонь. Упоминание про общество меня завело еще больше:
– Какое общество? Не то ли, которое только жрет и льет помои на несогласных с ним? Которое ничего, кроме убожества, родить не может. К бесу их! Мне их мнение не интересно. А вот ваше мнение очень интересно! Скажите, пожалуйста: наши пацаны грабят старушек на улице? А может, они обижают слабых? А может, наши девчонки передком торгуют? Или москвичи жалуются на наше свинство? Вы давайте, излагайте, может, я чего не знаю? Уж если замахнулись, то бейте! Все выкладывайте!
Насилу меня тогда остановили. Зря я, конечно, сорвалась и наорала. И ведь знаю, что криком их не проймешь. Ладно, с кем не бывает. Успокоившись, я попросила прощения за свой срыв и начала объяснять спокойным тоном, почему я решила показать зрителю, что дети все как один прошли через мироновское движение:
– Сейчас мы живем в спокойное время. Оно было настолько длительным, что мы стали забывать о многих вещах. Мы уповаем на прогресс, считая, что он решит все стоящие перед нами проблемы. А это неправильно. Мы ведь что показываем в фильме? То, что будущее безоблачным не будет. Каждый шаг вперед будет нам дорого стоить. Нас ждет очень трудная жизнь. За свое счастье придется бороться. В борьбе этой будут не только победы. Горечь поражений и неудач мы тоже испытаем. Мы еще будем хоронить погибших друзей и оплакивать родных. И получается, что будущее – это не для всех. А как попасть туда? Способ один: создай себя сам. И начни с
