— Нет? — шепчет он, приподнимая пальцем мой подбородок и заставляя меня покраснеть. — Знаю, что он представляет собой восхитительное зрелище, но не отвлекайся. — И снова эта ухмылочка! – Что, если...я сделаю тебе приятное. Буду очень нежным.
Наряду с сопротивлением, я чувствую, как даже мой костный мозг плавится от его слов. Дело не в том, что я действительно верю его словам, потому что всю ночь он едва ли был нежным, и, что удивительно, меня это устраивало. Я испытываю дикий восторг от того, что он всё еще хочет меня. Даже если только ради моего тела и временно. Честно говоря, это меня тоже вполне устраивает. А этот длинный, гладкий, словно шелк член, торчащий между нами? Всё это благодаря мне. И для меня. Ведь это как раз тот случай с маленьким красным паровозиком. Не так ли? Я думаю, что смогу, поэтому я готова продолжить?1
Такими темпами мой "тоннель" в любом случае слегка покраснеет.
Полагаю, моя гордость неожиданно отправилась в отпуск.
— Такая милая, — бормочет он, подхватывая меня под руки, и тянет вверх по своему телу. Теперь мы лежим почти лицом к лицу, и я закрываю глаза в ожидании его губ на моих губах. Я охаю от неожиданности, когда он переворачивает нас обоих.
— Ой!
Прижимая меня к подушкам, Рори начинает опускаться вниз, оставляя на моей коже легкие поцелуи.
— О, не надо. То есть... — О, да-а-а. — Нет, я... — О боже, если он направляется туда, куда я думаю, конечно же нет, после прошлой ночи. Маркус соглашался на... это только после того, как я принимала душ, и уж точно никогда после секса.
— Ш-ш-ш, — шепчет он, захватив губами мой сосок, прежде чем, конечно же, продолжить опускаться дальше. Устроившись между моими ногами, он прижимает ладони к внутренней стороне моих бедер, разводя их шире. Его озорной взгляд поднимается по моему телу и встречается с моим. — Я хорошенько поцелую тебя здесь. — Его хриплый голос сводит меня с ума. — Обещаю.
— Но я вся...
Мои слова обрываются, как только кончик его языка нежно касается клитора. Я готова. Я определенно готова к этому сейчас.
— Что ты там сказала, дорогуша?
Я громко стону, когда его язык снова скользит по мне. Сжимая кулаки под подушкой, я отчаянно борюсь с желанием своего тела уткнуться ему в лицо.
— Да, так и думал, что ты это скажешь.
Несмотря на то, что мой разум говорит мне, что это, конечно же, не может быть приятным для него, мои бедра сами по себе приподнимаются навстречу его дыханию, когда он дует на мой клитор.
— Фин, тебе кто-нибудь говорил, что у тебя красивая киска?
Мое сердце начинает колотиться.
От того, как он обращается к этой части моего тела.
От того, какие воспоминания вызывают его слова.
При мысли, какими секретами я не делюсь.
Но как только его язык снова касается меня, и два пальца скользят внутрь, все мои мысли устремляются ввысь.
— О, черт побери! — Ну, типа того.
Его широкий язык надавливает сильнее, губы обхватывают клитор. Моя плоть слишком чувствительна, и ощущения настолько сильные, что я почти слетаю с кровати.
— Очень красивая киска. Розовая и великолепная. И мокрая. — Он практически рычит напротив моей скользкой плоти, пока его пальцы движутся внутрь и обратно. — А знаешь, какова эта киска на вкус? — спрашивает он, вылизывая меня языком по всей длине.
— Неприятная, — бормочу я, прикрывая лицо подушкой. Полагаю, это был риторический вопрос, потому что он кусает меня за внутреннюю поверхность бедра. — Ой!
— Нет, у этой киски твой вкус. И мой. Вкус прошлой ночи. Секса.
Его хриплый голос снова вызывает у меня стон, звук которого ослабевает, как только он высовывает пальцы и заменяет их горячим давлением своего рта. Он целует меня так, как будто это мой рот; сначала ласкает меня своими мягкими губами и языком, затем посасывает и облизывает мою киску до тех пор, пока в моей голове не остается ни одной мысли, не говоря уже о возражениях. Его движения нельзя назвать нежными, но они доставляют больше удовольствия, чем боли, и практически идеальны. Когда Рори снова начинает скользить во мне пальцами, мои бедра почти парят над матрасом, его язык медленно ласкает мой клитор.
Пальцы скользят и загибаются.
Губы и язык надавливают — а эти звуки.
Его рычание и посасывание.
Влажные пальцы.
Мои стоны, наполняющие комнату.
Нарастающие ощущения такие интенсивные, что я пытаюсь сжать ноги вместе, но его ворчание останавливает меня. Я не могу оставаться неподвижной, оргазм накатывает на меня, как шарики серебристой ртути. Приподнявшись на локтях, я смотрю вниз на него, кажется невозможно чувствовать что-то большее, но все же вид его растрепанной, каштановой шевелюры между моих ног — вид птичьего крыла, двигающегося словно в полете, тем не менее вытатуированного на его плече и шее — приближает меня к оргазму, все ближе и ближе.
Рори, должно быть, чувствует это, что является одновременно благословением и проклятьем. Его пальцы двигаются во мне жестче, а рот прижимается к клитору сильнее.
Я либо теряю сознание, либо отключаюсь, не уверена, что именно. Единственное, что я знаю — я испытываю сильнейший оргазм и при этом громко стону.
— Обожетымойчерт... Рори!
Фейерверки — звезды — затуманивают мое зрение, и я обессиленная падаю на кровать. Рори скользит вверх по моему телу, и мгновение спустя его лицо оказывается напротив моего.
— Прелестно. — Он целует меня в лоб и поворачивается к прикроватной тумбочке, чтобы достать презерватив, но я не знаю, что он имеет в виду, свою предполагаемую нежность, или это каким-то образом относится ко мне. И я не в состоянии спросить, пока снова не восстановлю дар речи.
Натянув презерватив, он разворачивается ко мне лицом, рассеянно вытирая губы, покрытые моими соками, тыльной стороной ладони. Внезапно меня поражает, насколько он неприлично красивый; огромный, мужественный и до безобразия великолепный; его рот и подбородок блестят от влаги. Эта мысль мимолетна и исчезает, как только он опускается ниже, и я напрягаюсь, ожидая почувствовать жжение, когда он устраивается между моих ног.
Но я не чувствую никакой боли.
Мы оба закрываем глаза, когда Рори плавно двигается вперед, проникая глубоко в меня. Мой разум отключается, мое тело реагирует на раскачивающийся ритм его бедер. Наши движения медленные и неспешные. Поначалу, по крайней мере до того, как Рори начинает двигаться быстрее. Уверенными толчками и низкими стонами, он выкладывается по полной, комната наполняется звуками ударов плоти о плоть, резкими вздохами и стонами. Я обхватываю ногами его спину, стараясь притянуть его ближе и
