— Ты часто доводишь меня до желания закричать.
— Да, но я не трахаю тебя.
— Приятно слышать, потому что оттуда, где я нахожусь, выглядит так, будто ты трахнешь любого.
— Не правда. Я не большой фанат того, чтобы щетина терлась о мои шары.
— И откуда ты это знаешь? — звучит его сардонический ответ.
— Это секрет, — поддразниваю я, неся полную чушь.
— Перестань валять дурака. Суть в том, что ты не трахаешь Бет, и в этом заключается наша проблема. Почему ты не мог позависать с ней чуть дольше?
— Конечно, я просто позволю ей пригнать меня к алтарю, пока она рядом.
— Просто позвони девочке —
— Ни за что. Плевать мне, что она глава строительной компании, являющейся нашим партнером, или лучший дизайнер интерьеров в Лондоне. — Я смотрю на комнату передо мной. Это чертова свалка. Бет лично заинтересована в этой собственности, особенно, когда я коснулся своей истории, связанной с этим местом, и, честно говоря, ее планы были потрясающими. — У нее были планы, касающиеся не только моего тела, — ворчу я. Планы, которые случайно дошли до обращения к ювелирам, воркования над обручальными кольцами, намекая о размере эго Канье. — Во всяком случае, я полагал, что здесь все работает по расписанию. С того места, где я стою, это помещение похоже на настоящую чёртову свалку.
— А я думал, что ты больше никогда не будешь спать там, где работаешь?
— Ах, Кит.
— Это твоя вина. Если бы ты не трахнул ту девушку.
— Слушай, не обращай внимания, но твой акцент проявляется.
Кит красочно матерится по телефону; можно вывезти парня из Шотландии...не то, чтобы он ценил сантименты. Он ненавидит, когда его считают кем-то кроме интеллигентного шотландца, обычно его акцент довольно хорошо сглажен после долгих лет жизни в Лондоне. Мы оба любим Шотландию, но в маленьких количествах, ну, вы понимаете.
— Просто разберись с этой проблемой, — слышится его окончательное сердитое требование.
— Нет.
— Нет?
— Знаешь, у тебя отличный слух. Ты прав, я сказал нет. Не в твоей жизни. — Когда он делает вдох, я упорно продолжаю. — У нее не хватает винтиков в голове, и ты даже не захочешь знать, какую хрень она сделала в прошлом месяце. Ты не можешь заставить кого-то полюбить тебя независимо от того, сколько обнаженных селфи они посылают.
— У меня сердце кровью обливается за тебя, — говорит он невозмутимо. — Прямо не знаю, куда деться от переживаний.
— Селфи — это еще полбеды. Как насчет отслеживающего устройства у меня в телефоне?
— Теперь ты говоришь полную чушь.
— Какое совпадение, — я повышаю тон, пытаясь притворно улыбнуться в телефон. Это довольно точная пародия на саму женщину, с которой я столкнулся в третий раз после того, как мы расстались. — Мы так похожи, Рори, разве ты не видишь? Мы даже одинаково проводим свободное время. Три раза, — говорю я теперь уже своим голосом. — Три разных паба по всей стране, Кит. Не только в Лондоне — в магазине спорттоваров, когда я покупал новые кроссовки Nike. Затем, в новом, черт возьми, спортзале, куда я записался, чтобы избежать встречи с ней. Я в тот раз чуть с беговой дорожки не свалился.
Кит старается не засмеяться. Но не сдерживается.
— Ага, очень смешно, — соглашаюсь я. — Я отреагировал почти также, когда нашел отслеживающее приложение на своем телефоне. — Смех Кита все еще слышен в телефоне. — Было почти также смешно, как когда я обнаружил, что она не только установила, но также создала анкету для меня в паундер. Знаешь, приложение для гей-знакомств?
— Я знаю, что это, — говорит он, теперь уже серьезно.
— Уверен, что знаешь, но становится еще хуже, брателла. Она загрузила, скажем, очень интимный снимок в мой профиль.
— Да ладно, — говорит он, звуча так же шокировано, как наша бабушка, когда она поймала меня, показывающим свою задницу из окна спальни. Мне было двенадцать. Она до сих пор вспоминает тот случай.
— Да. Моего члена. Ты должен понять, что я не могу звонить ей. Единственный способ удовлетворить эту женщину, подарить ей букет с моими шарами в придачу.
— Ладно. — Соглашается Кит, тихо вздыхая. — Оставь это мне. Ты ведь уехал в Северную Шотландию? Сколько объектов ты должен посмотреть?
— Еще два, севернее Абердина.
— И где ты сейчас остановился?
— В коттедже.
На секунду Кит замолкает, несомненно переваривая.
— Ты остановился в доме, который наш никчемный отец оставил нам —
— Я предпочитаю называть его донором спермы.
— В том, порог которого, ты говорил, никогда не переступишь снова.
Я хмыкаю.
— Так случилось, что в данный момент я стою в доме, порог которого, я говорил, никогда не переступлю. В том доме, который он оставил на благотворительные нужды. И если быть честным, выбор был остановиться в коттедже или в местной гостинице B & B (гостиница типа "постель и завтрак". Прим.пер.). Не похоже, что я смогу спать здесь, это место — полнейшая свалка.
Я почти слышу, как его передергивает при упоминании его самой нелюбимой аббревиатуры. Я тоже не фанатею от нее.
Мы говорим о делах, каждый из нас более чем рад уйти от темы прошлого. Отдых других — это наш бизнес; мы происходим из древнего рода отельеров, со времен нашего прадеда, хотя в настоящее время мы с Китом занимаемся кое-чем своим. Эксклюзивными бутиками-отелями; сельскими домами, переделанными в отели, которые отличаются дизайном и удобствами и могут конкурировать повсеместно. Место небольшого отпуска для элитных клиентов.
К этому времени я поднялся по когда-то парадной лестнице нашего нынешнего проекта в одну из комнат, которая якобы предназначалась для люкса. Медная ванна, покрытая синей защитной пленкой, стоит в эркере. В полу вырезано отверстие, предположительно для водопровода. Роскошный отдых? Прямо сейчас я сомневаюсь, что нам удастся найти бомжей, которые согласятся остановиться здесь.
— Нам стоило оставить этот дом в покое. — Жуткие слова Кита заставляют меня замереть на месте. Мы никогда это не обсуждали, тактично решив оставить прошлое там, где ему и место. — Если бы он хотел, чтобы мы унаследовали это место, он оставил бы его нам по завещанию. Старый ублюдок вероятно проклял его.
— Может, тебе стоило высказать свое мнение до аукциона. — Не то, чтобы это имело какое-то значение. Я мог бы сказать, что мне наплевать на то, что наш донор ДНК недостаточно любил нас, чтобы оставить нам дом, в котором я сейчас стою. Но, как его старший сын, я был обижен. Я хотел заполучить
