– Маринка!
Сквозь свет я слышу голос, он вспыхивает крохотными искрами, тонущими в вихре света. Это голос мальчишки, он кричит откуда-то издалека. Я изо всех сил плыву в ту сторону, откуда он доносится.
– Маринка!
Снова крик, и я узнаю его. Бенджамин! Мои ноги едва касаются звёздной дорожки, и я бегу по ней, сбрасывая свет и блеск со своих рук.
– Бенджамин! – кричу я, вглядываясь в бесконечную тьму вселенной. Кажется, я вижу его силуэт – крошечный чёрный контур на фоне далёкого прямоугольника света. Врата. Мой дом там, на той стороне. Я бегу изо всех сил, и вокруг меня брызжут искры света – это Джек отряхивает свои перья.
Звёзды тянут меня назад, я чувствую это спиной. Но сила притяжения Врат, моей избушки и Бенджамина куда сильнее. Я точно знаю, где мне место.
Я ступаю на вершину стеклянной горы, смотрю вверх, на Врата там, над чёрным океаном, и моё сердце вздрагивает. Как же мне добраться до них?
Я думаю прыгнуть. В конце концов, я мертва, я должна взлететь. Но прошлый раз я просто упала в воду. Если я снова упаду, возможно, мне никогда не добраться до Врат.
Должен быть какой-то способ. Ба ведь тоже это делала когда-то. Я стараюсь припомнить все слова «Девочки, которая не хотела уходить». Ба оседлала солнечный ветер или метеоритный дождь? А может, она плыла на спине грозовой тучи?
– Что же мне делать, Джек? – Я тру лоб, пытаясь придумать способ выбраться отсюда.
Джек каркает, срывается с моего плеча и улетает к Вратам. Я не моргая смотрю в пространство, где он растворяется, и мои глаза начинают слезиться. Наконец я слышу его крик и вижу его приближающийся силуэт. Он держит что-то во рту. Когда я понимаю, что это, улыбка расползается по моему лицу.
Он кружит, обматывая лозу вокруг моей талии. Я оборачиваюсь ею ещё несколько раз, а затем завязываю в тугой узел. Сразу чувствую, как избушка тянет меня вверх. Я закрываю глаза и делаю шаг с обрыва.
Как и в первый раз, сначала я падаю медленно. Будто бы тьма взвешивает меня и решает, бросить меня или поднять. Затем она меня отпускает, и я лечу вниз. Только в этот раз лоза удерживает меня, резко дёрнув за талию, и я остаюсь болтаться над бурлящими волнами.
Лоза тянется вверх, я всё ближе к Вратам и своему родному дому. Я подтягиваю к себе ноги, крепко хватаюсь руками за лозу и начинаю карабкаться по ней. Когда прямоугольник света оказывается прямо надо мной, я поднимаю голову и вижу улыбающееся лицо Бенджамина. Он протягивает мне руку, предлагая помощь.
Я могла бы забраться и сама, но я сжимаю его пальцы и, сияя, позволяю ему протащить меня сквозь Врата. Я падаю на пол и вдыхаю запах кваса, борща и мокрых перьев Джека, прыгающего возле меня. Врата закрываются и исчезают, а лоза тянется обратно к балке, из которой выросла.
– Спасибо, – шепчу я избушке, Джеку и Бенджамину.
– Что это было? – спрашивает Бенджамин, косясь туда, где только что были Врата.
– Не могу сказать. – Я усаживаюсь на полу, мокрая одежда облепила меня, и внезапно я всем телом ощущаю холод.
Бенджамин стаскивает с бабушкиного кресла одеяло из верблюжьей шерсти и заворачивает меня в него.
– Выглядит так, будто в это место тебе не хотелось бы возвращаться.
– Это точно. По крайней мере, пока. Но я ходила искать бабушку.
– Ты нашла её?
Я мотаю головой, пытаясь проморгать подступающие слёзы.
– Её больше нет.
Слова буквально душат меня. Я делаю глубокий вдох, пытаясь сбросить напряжение, сковавшее мне грудь.
– Мне очень жаль. – Бенджамин помогает мне усесться в бабушкином кресле и ставит на огонь чайник. Тепло пламени обволакивает меня, кончики пальцев покалывает – кровь приливает.
– А как ты здесь оказался?
– Твоя избушка пришла за мной, – улыбается Бенджамин. – Похоже, ты не шутила, когда говорила, что она умеет ходить.
Я смотрю на потолочные балки, не веря тому, что слышу. Неужели избушка действительно пришла к Бенджамину, к живому, и попросила помочь мне вернуться домой? Я с благодарностью глажу каминную доску.
– Спасибо тебе, избушка.
– Кому рассказать – не поверят. – Бенджамин садится напротив меня. – Раннее утро, птицы распевают свои предрассветные песни в поле за моим домом, я сижу и рисую их и тут вдруг слышу эти жуткие шаги. Я поднимаю голову и вижу, как твоя избушка несётся прямо на меня. – Бенджамин смеётся. – У меня сердце в пятки, и птицы от страха разлетелись в разные стороны. Одна даже врезалась мне в голову. Тут дверь сама открывается, и я иду искать тебя. – Уши Бенджамина покраснели. – Остальное ты и сама знаешь.
Я смотрю в окно, пытаясь определить, где мы находимся. Мягкий утренний свет отражается в каплях росы на зелёном поле. На другой стороне виднеются несколько домов. Их разделяют цветущие сады, где между кормушками порхают и щебечут маленькие птички.
– Мы в долине? У тебя в деревне?
Слёзы наворачиваются на глаза, уж не знаю почему. Избушка никогда не подходила так близко к домам живых. Она сделала это ради меня.
Бенджамин делает нам какао, мы выносим его на улицу и усаживаемся на ступеньках, потягиваем тёплый напиток и делим последний оставшийся пряник. Я отламываю кусочки и подкармливаю Джека, а он приносит мне червей, которых достаёт из мягкой влажной земли.
– Джек, наверно, выбрался из моей комнаты, как только я уснул. – Бенджамин качает головой. – Прости.
– Ничего. Я рада, что всё так получилось. – Я выставляю локоть, и Джек садится на него, чтобы я его погладила.
– Вы надолго задержитесь в деревне? Ты, Джек и избушка? – спрашивает Бенджамин.
– Не знаю, – признаюсь я. – Это избушке решать.
Я холодею, вспомнив про трещину.
Стены избушки поскрипывают, она закапывается поглубже в землю, чтобы показать мне, как ей здесь хорошо, а, мол, трещина – с ней мы потом разберёмся. Сердце начинает радостно биться: я понимаю, что мы останемся здесь на какое-то время.
Ба всегда говорила: «Не важно, сколь длинна жизнь, – важно, сколь она сладка». Думаю, то же можно сказать и о дружбе. Не знаю, надолго ли мне удастся задержаться здесь, с Бенджамином, но я благодарна за всё отведённое мне с ним время. Жаль, что я не ценила время, отведённое мне с бабушкой. Ничто не остаётся с тобой навсегда. Никто не вечен.
– Чем ты будешь сегодня заниматься? – Бенджамин ставит кружку на ступеньку и потягивается.
– Не знаю.
Я плотнее кутаюсь в своё одеяло и смотрю в сторону чулана для скелетов, но он закрыт. Избушка не хочет, чтобы
