Я вас не понимаю… — проскрипел Николай Иванович, начиная чуять беду. О том, что ролик с его подвигами попал в Интернет, ему, разумеется, никто доложить не посмел — только в коридоре все чиновники с утра шарахались от него по сторонам, словно от зачумлённого.
А вы расслабьтесь, уважаемый, и получайте удовольствие, — и толстый палец Сергея Сосоевича с невыразимым торжеством вдавил кнопку PLAY.
Когда человек видит себя снятым на камеру, ему, как правило, не нравится, как он выглядит со стороны. В данном случае это сработало не на сто — а на все пятьсот процентов. Шукляев, издав горлом какой-то птичий клёкот, растопырил пальцы и начал синеть.
Да ладно вам, — с издёвкой протянул Мухрявый, — Какой впечатлительный зритель, прямо-таки благодарный зритель… — А мне, например, фильм понравился. Очень жизненно снято.
Это подстава… — просипел Шукляев, — этого не может быть… Кто посмел? Дайте воды…
В туалете вода.
Нет, у меня в холодильнике… «Перье» без газа… Ноги отказали…
Уши не отказали? Короче, так. Если ты хочешь, старый хрыч, выбраться из этого дерьма целым, перепишешь сейчас на меня всё имущество, которое хапнул за четыре года. Включая, конечно, «Белку». Тогда катись из области колбасой. Хоть в Совет Федераций, хоть в Белый дом, Обаме на массаж… Хоть бомжом на Рублёвку — мне до задницы. Вот тут у меня списочек подготовлен. И завещание, на случай, ежели чего.
Я всё подпишу… Воды…
Сначала сейф. И без глупостей. Ладно уж, дам тебе воды…
Мухрявый направился было со стаканом в туалет, но передумал и повернул к холодильнику, а губернатор, на ватных ногах, засеменил к сейфу.
Ну, вот и славно, — зажмурился, как кот, от удовольствия перед монитором Павел Карлович Потопаев. — Теперь на обоих компромат есть. Ишь ты, вонь тюремная, шпана — туда же, в губернаторы разлакомился.
Слушай, Тайсон, — Князь тревожно оторвал взгляд от реалити-шоу, — А если Мухрявый в туалет не зайдёт? Сквозь стенку, может, жахнем, пока не поздно. Чтобы обоих… Сколько ты заложил?
Не, стены толстые, взрыв — направленный. Кто на унитазе — того сквозь крышу вынесет с гарантией. А так — сомневаюсь. Разве что кирпичами присыплет.
Что же делать? Уйдёт Мухрявый.
Жди. Шукляев после такого точно на толчок побежит.
Да Шукляев и без того уже — труп. Лучше бы Мухрявого — сквозь крышу пустить!
Ну, позови Индигу, может, она ему внушит внезапный позыв…
Шутишь? И то — что ли позвать? А вдруг… Доктор!
Однако помощь таинственных сил на этот раз не понадобилась. Сергей Сосоевич, взявшись за ручку громадного холодильника, спросил издевательски подобострастно у Николая Ивановича:
Вам сколько льда класть? — И открыл сверкающее белизной чрево агрегата.
Оттуда рявкнуло так, что в квартале от дома правительства из всех зданий повылетали стёкла. То, что за секунду до взрыва было Мухрявым, сквозь окно огненной кометой прочертило небо над площадью. Гуляющие в ужасе замерли, кто-то побежал, крича. Упав в фонтан, тело зашипело и погасло. Некоторым из свидетелей также показалось, что хлопка было два, а кто-то после с пеной у рта доказывал, что сквозь крышу вылетел предмет, похожий на унитаз.
Тайсон в недоумении глянул на Князя. Потом их взгляды скрестились на Хельге. Она потупилась, пряча что-то за спину, как напроказившая школьница.
Ну да, я там у них водички попила из холодильника, без газа. Ну, и решила заодно тебя подстраховать…
ГЛАВА 11
Прощать своих врагов — занятие не только душеполезное, но и, как выяснилось, приятное. В том, разумеется, случае, когда твой враг мёртв. Прохор пожертвовал Николо-Белозерскому монастырю искусно застаренную икону в дорогом окладе и заказал о. Трифону панихиду по невинно убиенному Сергию (Мухрявому.) Авось и Сосоевич на том свете простит его и словечко замолвит. Тем более, что Прохор в его смерти был невиновен ни сном ни духом. Вот только общественное мнение на этот счет склонялось к обратному.
«Благонамеренный», возглавляемый после гибели Бачковского неким Модестом Серафимовичем Саровским, из номера в номер нагнетал не вполне понятную истерию о засилии в области инородцев. Также доставалосьзлобным проискам московских и вообще иногородних корпораций. Мухрявый, как уроженец Тбилиси, был объявлен грузинско-НАТОвским агентом влияния, а смерть его — справедливым актом народного гнева. При этом некая экзальтированная поэтесса Лана Лохматова опубликовала написанный былинным слогом опус, восхвалявший подвиг «православного богатыря-освободителя Прохора», что покончил в бою с иноземным поганым чудищем. Самолюбие В. П. Прохарчина такие вещи приятно щекотали, но настороженный волчий инстинкт предостерегал: что-то здесь накосячено. Парашей попахивает. Может, менты-гниды суетятся — выманивают? Прохор в предоставленной о. Трифоном келье раздумчиво макал просфору в кагор, анализировал… ФСБшники Мухрявого взорвать не могли. Их стиль — отравленные зонтики. На шахида-камикадзе Сергей Сосоевич, при его жизнелюбии, тоже явно не тянул. Получается — действует некая третья сила. Кто взорвал Мухрявого — тот и разгромил казино, и грохнул мэра. И всё это время он, Прохор, не с теми воевал. Кто же они? Исламисты? По стилю похоже, эти любят повзрывать…
Абдулла! Зайди.
Бесшумной скорбной тенью перед ним возник Полит-задэ. Прохор изложил ему свои соображения.
Пошурши среди своих, кто тут нам может гадить в песочницу?
Через два часа Абдулла Полит-задэ вновь возник перед Прохором, держа в руках несколько фотографий и принтерную распечатку. Прохор с интересом разглядывал улыбающуюся блондинку в полевой форме. Позирует, как на съёмках боевика. Ого! Да это дочка самого Вити Чёрного! Яблонька от яблочка…
Кто с ней в бригаде?
Пока не выяснили. Но наши их тоже ищут. Она приговорена Талибаном, — печально, с лёгким певучим акцентом произнёс киллер.
Выходи на ментов и узнай всё, что на них есть. Любые ниточки. Можешь там сдать пару наших штрафников из братвы — пусть хавают. И сразу докладывай мне. Я должен выйти на них первым.
Если что — валить?
Ты слишком горячий, Абдулла. Убийство — грех. Мне в этом городе с ними делить нечего. А господь велел договариваться.
Хельгу мне заказали наши.
А ты не торопись. На тот свет не опаздывают. Сначала приведи её ко мне — а там поглядим, что с ней делать. Может, и отдадим братьям-мусульманам, если хорошо попросят. А может, и себе оставим. Как фишка ляжет. На всё воля Божья, Абдулла.
Аллах Акбар.
Воистину акбар. Ступай, работай, бусурманин.
Судьба двойного агента всегда незавидна. Зачастую он становится разменной монетой в руках таких сил, о существовании которых и знал-то разве понаслышке. Олег Столбов, сунув в сейф занудное дело о даче взятки управдому пенсионером Коковихиным, прихватил свою элегантную трость-зонт и направился к выходу.
