— Именем народа вы приговариваетесь к повешению. Приговор обжалованию не подлежит, — буднично уронил Князь и отошёл в сторону. — Исполняйте!
Григорий Громов, черноглазый живчик 35-ти лет с тараканьими усиками, грузно бухнулся на колени и пополз, выкликая нечленораздельное. На штанах у помертвевшего Петра Васильева расползалось темное пятно. Перед его внутренним взором кто-то начал крутить кинохронику его, в сущности бездарной, но такой родной и единственной, жизни.
Домкрат с припасёнными двумя верёвками тяжко взгромоздился на крышу «УАЗика» и закрепил концы узлами. Подёргал — выдержит ли, и одобрительно крякнул. Остальное заняло совсем немного времени, и кавалькада скрылась, растаяла где-то в необъятном лабиринте лесных дорог.
Остался освещаемый жарким послеполуденным солнцем огромный щит социальной рекламы: «Борьбу с коррупцией начни с себя!», украшенный симметрично по обеим сторонам подвешенными книзу головой оборотнями в погонах. При этом Громов был привязан за правую ногу, Васильев за левую, и всё вместе являло композицию, исполненную величия и гармонии. Иногда, при приближении машин, фигуры оживали и принимались дёргаться и кричать, взывая о помощи и матерясь. Небо по горизонту постепенно зарозовело, потом смерклось. Стадо прогнали с лугов. Смолк хор птиц. Несколько раз прибегали дети, швыряли в висящих кусками навоза и веселились.
Машины мчали мимо, заливисто сигналя. Некоторые, притормаживая, снимали композицию на мобильники. К вечеру снимки эти попали в Интернет и сразу заняли там рейтинговые позиции. Поскольку фотографии были размещены разными пользователями и с разных ракурсов, создавалось впечатление массовости подобной наглядной агитации. Развернулась дискуссия в блогах. «Очень интересное начинание, — прокомментировал официальный сайт правительства КНР, — Мы подумаем о том, чтобы по-своему переосмыслить опыт великого северного соседа».
Громов и Васильев, поседевшие и обгаженные, были сняты подоспевшими лишь наутро встревоженными сменщиками…
* * *… Дома новых русских обычно возводятся с таким расчётом, чтобы успешно противостоять как лобовому штурму, так и правильной осаде. Известно также, что единственная тактика, против которой бессильны и не такие крепости — это тактика «троянского коня». Её и решено было придерживаться при захвате резиденции Вити Чёрного. На главную роль, по её личной просьбе, единогласно утвердили Хельгу. На поддержку — Тайсона.
Через Интернет выяснили, что, несмотря на свою готическую мощь и замысловатость, замок построен по типовому проекту. Схема расположения помещений и коммуникаций была распечатана, изучена и роздана всем участникам будущей акции. По данным разведки, охрана состояла из шести бойцов — двое на воротах и по одному на этаж. Оставалось проработать детали.
— А что, если звонок Баракову сделает Кучелапов? — предложил Бабай, — должен же он свой харч отрабатывать.
— Бараков же знает, что Кучелапова похитили, — возразила Хельга.
— Да, но он не знает, кто похитил и с какой целью. На этом можно было бы как раз сыграть… — задумчиво произнёс Князь и встал от костра, — Пойдём-ка, Тайсон, проведаем старика. Заодно переговорим насчёт денег.
Они направились к омшанику, в котором содержался глава администрации Верхопышемского района под наблюдением Индиги.
— К вам можно? — Князь заглянул осторожно внутрь, — привет, солнышко! Здравствуйте, Василий Кузьмич.
— Гав! — отозвался глава администрации и тихо зарычал. — Ур-р-ав! Гав!
— Ну ни фига себе! — возмутился Тайсон, — он что, решил тут дуру закосить?
— Нет, — пояснила Индига спокойно, — он теперь на самом деле такой. Насовсем. — Кучелапов стоял на четвереньках и периодически очень натурально взлаивал, как на команду «чужой». При этом из оскаленной пасти его стекала нитка слюны.
— Чудеса! — Князь медленно приходил в себя, — Ты что же, можешь так любого в жабу или в козлёночка превратить?
— Глупости. Я просто взяла его за руку, и мы вместе прошли назад через всю его жизнь до зачатия, и вышли в предыдущую. А ему там понравилось, и он решил не возвращаться. Это каждый всегда решает сам.
— Ну, а можно его хотя бы на время обратно в человека вернуть? Хоть на полчасика? Очень надо!
— Ну… Только, если он сам захочет, — она почесала Кучелапову под подбородком, и В.К. благодарно заурчал, лизнул ей руку и перевернулся на спину, игриво повиливая, вместо хвоста, толстыми ягодицами, — Видишь, какой он теперь счастливый. — Индига взяла Василия Кузьмича за уши и уставилась ему в глаза, забормотала… Через минуту тот оскалился, вскочил на четвереньки, гавкнул и завыл, тоскливо и жалобно.
— Нет, — развела она руками, — он сюда не хочет. Здесь страх. Он здесь всю жизнь чего-то боялся. Оттого и воровал, и лез к власти — страх его подгонял. Это у всех морёнышей так — хапают от страха, а потом ещё больше боятся всё потерять — и от этого хапают ещё больше. Из некоторых даже получаются олигархи и прочая нежить — если фишка ляжет.
— Лапа у нас не такой, Лапа хороший! Сейчас Лапе косточку дам, — Индига почесала главу райадминистрации за ухом. Он блаженно вывалил язык и шумно задышал, урча и повизгивая.
— Ладно, — вздохнул Князь, — Веди, выгуливай. Видишь, просится. Да смотри, чтобы кур не передушил.
— Может, посадить его тогда на цепь, — предложил Тайсон, — пусть хотя бы охраняет…
— Куда ему, — отмахнулась Индига, — у него ж ни слуха, ни нюха, ни клыков — один аппетит. И характер добрый — всем руки готов лизать.
— Н-да, уж… — протянул Тайсон, когда они возвращались в костру, — прямо не отряд, а какое-то министерство чёрной энергетики!
ГЛАВА 10
Князь с Хельгой добрались до облцентра в общем вагоне местного сообщения, сойдя за чету садоводов. На вокзале они расстались — каждый по своим делам, договорившись встретиться здесь же на автостоянке через три часа. Времени должно было хватить на всё. Хельге надо было, как она заявила, добыть кой-какое снаряжение, на что запасливый Бабай выделил ей, с видимой неохотой, из казны 800 долларов.
Князь же заехал по одному конспиративному адресу, где ему дали увесистый пакет на адрес доктора Зло — с деталями. Теперь его интересовала возможность обналичивания Кучелаповских миллионов. Он направился автобусом в историческую часть города, где под мощной грудью монастыря блаженствовали большенькие и поменьше дворянские гнёздышки региональных элит. Князь не сразу нашёл среди помпезных строений низкорослую и как-то даже нарочито укромную хатку отцовского давнего знакомого — Натана Соломоновича Комаринского. О встрече было созвонено, конечно же, заранее.
Дверь открыла сестра хозяина, которую он из экономии держал вместо экономки.
— Здравствуйте, а дядя Наташа дома?
— Не Наташа, а Натан Соломонович, — подобрала губы Руфь Соломоновна, и крикнула вглубь комнат, отделанных с византийской безвкусицей: — Наташа, к тебе!
— Уже иду! — хозяин выкатился картавым колобком из какой-то боковой арки и раскрыл объятия Князю. Уклониться нечего было и думать. Поцелуй прозвучал троекратно неискренно.
— Игорёк, если не ошибаюсь! Сын покойного князеньки! Подрос, возмужал! Ой, что это у тебя под курткой колется… Проходи, не стой. Тапочки вот…
В кабинете на стене висела казачья шашка, почему-то будённовка и изречение из Торы на
