Все силы этого мира брошены на то, чтобы лишить меня мысли, затупить мою бритву. Нас лишали мудрых книг, веры, жажды познаний, нам насаждали чуждые идеи и бросали в жернова страшного тоталитаризма, молотом и наковальней, огнем и мечом выбивали и выжигали в человеке эту несносную тягу к свободе и познаниям. Но как не старались, а настырный одуванчик, вновь и вновь пробивался сквозь асфальт. Они лишили моих друзей сердец, а они вопреки всему оказались выше.
Кирилл Сергеевич приподнялся и сел. Пошарив в кармане брюк, он достал небольшой перочинный ножик и вынув лезвие внимательно посмотрел на него.
- Чтобы нож был острый, нужен абразив…. Чтобы ум был острый, нужны книги и размышления… А что же нужно, чтобы духом был остр человек? Где тот “абразив”, что способен заточить его до состояния жертвенности, чтобы я мог поступить пред лицом смерти, также как Эдик?
Кирилл Сергеевич сложил нож и убрал его обратно в карман.
- Горе от ума - подумал он, - Я знаю как устроен атом, но не знаю как устроен человек.
Слева хрустнула ветка, он обернулся, Елена Викторовна возвращалась с прогулки.
- Леночка, моя апатия сменилась желанием срочно что-нибудь проглотить, давай перекусим, а то, чувствую, что голова отказывается мыслить?
- А как же Родион, мы не будем его ждать?
- Ну мы же пиршествовать не будем, а самое вкусное оставим ему, а он уж потом наверстает. Тем более ему сейчас явно не до еды, как бы он сам не стал пищей для комаров, посмотри пожалуйста, в сумке был реппелент.
Опушка на которой они расположились, еще была освещена заходящим солнцем, а лес вокруг быстро погружался в густые объятия сумерек.
Родион Аркадьевич в ожидании когда стемнеет, изучил всю флору вокруг себя, но ничего съестного не обнаружил. Очень хотелось пить и хотя озеро было довольно чистое, вряд ли бы он рискнул напиться из него. Но намного хуже жажды оказались несносные комары. Сидеть на месте без посторонних шумов и быть поедаемым этими безжалостными кровопийцами оказалось настоящей пыткой. Устав махать руками и ветками, которые не возымели ни какого результата, Родион Аркадьевич вспомнил, что когда то давно спасались люди березовым и сосновым дегтем от всяких летающих тварей. Правда при наличии деревьев добыть деготь не представлялось возможным, тогда уже в отчаянии он стал растирать свежие березовые листья в руках и выделившимся соком намазал кисти рук, шею и лицо. Эффект не получился настолько сильным как если бы он намазался чистым дегтем, но комары хоть и докучали и продолжали лезть в лицо, но кусать перестали. Дожить горожанину до темноты оказалось не так-то просто, но теперь появилась надежда.
Когда таким образом Родион Аркадьевич отделался от главной проблемы, он поймал себя на мысли, что он никогда за всю свою жизнь не испытывал чувства голода и жажды. Хотелось есть, он ел, хотелось пить, пил и всегда вода и пища были доступны. Всего лишь легкое прикосновение алчбы успел он испытать в этот вечер, но успел почувствовать, как она затмевает разум своей животной мощью.
Сглатывая в пересохшем горле слюну, он лишь отдаленно чувствовал настоящую жажду.
Насыщенный волнениями день выбил его из обычного, уравновешенного состояния, но он верил, что Кирилл его не оставит.
Лес уже погрузился в кромешную тьму, но дорога к озеру еще светлела лиловыми, густыми сумерками. Не в силах больше ждать и сидеть на месте, Родион Аркадьевич решил потихоньку двигаться по направлению к озеру. Не выходя на дорогу, а следуя вдоль нее, ориентируясь на лиловый свет, он аккуратно пробирался меж деревьев, благо не было буреломов. Темные силуэты стволов еще были видны и глаза привыкшие к темноте, стали различать даже крупные ветки. Неся в одной руке канистру, а другую держа перед лицом, чтобы не наткнуться невзначай на ветку, он какое-то время шел вдоль дороги, как по ориентиру.
У воды стоял туман и пахло сыростью и рыбой. Гладкая как стекло поверхность озера отражало звуки леса и водных существ, наполняя душу мистическим трепетом. Что делать дальше Родион Аркадьевич не знал, инструкций на этот счет никаких получить не удалось, поэтому он сел верхом на канистру у самого берега и стал ждать. Около получаса он глазел на фиолетовую гладь озера, как вдруг с другого берега блеснул мощный луч фонаря и рассекая молочный воздух, стал шарить по берегу на котором находился Родион Аркадьевич.
- Это Кира! - чуть не воскликнул он, но сдержался. Он встал в полный рост и когда луч наткнулся на него, ослепив ярким светом, он стал махать руками, а затем подняв канистру над головой стал сигнализировать, что она у него. Яркий луч вдруг стал слабее и перестал слепить, но вместо постоянного света стал моргать то чаще, то реже, передавая ему сигнал. Родион Аркадьевич протер глаза ослепленные светом и стал внимательно считывать сигнал.
- Это Кира. Плыви сюда. - прочитал Родион Аркадьевич.
- Как плыви? Ночью? - прошептал он.
Луч фонаря упрямо повторял туже фразу - “Плыви сюда”.
Какой-то ступор и страх сковали Родиона Аркадьевича, который никак не ожидал ночных купаний при луне и при других обстоятельствах, ни за что бы не полез в эту черную бездну. Но выбора не оставалось, он прекрасно понимал, что вернуться домой тем же путем что приехали, не получится, это может привлечь внимание и провалить все дело.
Родион Аркадьевич немного поразмыслив, разделся догола, аккуратно сложив одежду и обувь на канистру и опустил ее в воду, проверив плотно ли закрыта крышка. Вода была очень теплой, жаркий август не спешил сдавать позиции, отсрочив конец купального сезона. Взявшись за бока канистры, Родион Аркадьевич оттолкнулся ногами от берега и бесшумно заскользил по воде. Канистра как спасательный круг, придала вдруг уверенности, что он не утонет на середине озера и немного успокоившись, он поплыл к противоположному берегу, с которого периодически вспыхивал луч фонаря, направляя его в нужное место.
- Родя, ты просто герой! - послышалось с берега, когда до него оставалось несколько метров.
- А медаль мне положена? - спросил, фыркая водой Родион Аркадьевич, нащупывая ногой дно.
- Медали сырные и ордена колбасные тебя уже ждут друг мой…Вылезай, голодный поди? - улыбался Кирилл Сергеевич протягивая руку другу.
- И пить хочу и есть…Аккуратней, вещи мои в воду не урони!
- Леночка - обернувшись, сказал Кирилл Сергеевич, - наш Родя в полном неглиже, будь добра…
- Да-да, конечно! - заулыбалась Елена Викторовна, отводя взгляд в сторону.
Родион Аркадьевич наконец-то выбрался на берег.
- Оботрись, - Кирилл Сергеевич протянул другу рулон бумажных полотенец.
Наспех промокнув с себя воду, Родион
