О, Пресветлая...
Нет, Претемный...
Ну вот, теперь даже не представляю, к кому обращаться в трудную минуту.
Ничего не могла с собой поделать — я будто вернулась на несколько недель назад, и снова стояла, бессильно опустив руки, и вслушивалась в негромкий уверенный голос.
А Айтон говорил...
О том, что он сам разрешил мне скрыть свое настоящее имя. Что я никогда сознательно не лгала ему, лишь утаивала часть правды, защищая близких. Что его люди сопровождали меня и дежурили возле дома с того момента, как я получила приказ покинуть Кайнас. А потом он лично общался с командиром отряда по несколько раз в день и со всей ответственностью заявляет, что я не сделала ни единой попытки с кем-то связаться. Но и без донесений агентов и Виаста уверен, что я не стала бы этого делать.
Он говорил… Уверенно, четко. И тугой, колючий комок в горле, который мешал дышать. таял с каждым его словом.
— Чувства Элис всегда были чистыми, ясными, без капли червоточины. Она не способна на предательство. Я ручаюсь в этом и, если необходимо, готов поклясться, — закончил Айтон, и в моей душе разлилось тепло.
Даже источник заискрил ярче.
Он мне верит. Верит! Не леди Аэлаиссе Эвераш, высшей, наследнице и будущей Хозяйке, а именно мне. И готов поручиться своей честью. Если бы сейчас все остальные закричали, что я виновна, мне было бы уже все равно.
Но остальные молчали. И, судя по их лицам, на многих, даже на сторонников Тэйна-старшего, речь Айтона произвела впечатление. Высказаться пожелал лишь Серкус.
— Не вы, лорд Нетгард, совсем недавно разорвали с этой женщиной договор, обвинив ее в пособничестве чистым? — ядовито процедил он. — Слишком часто вы меняете свою позицию. Подобное непостоянство не делает вам чести и ставит под сомнения убеждения.
Мне кажется, или он сейчас говорит не только обо мне, но и намекает на историю с Вереной?
— Я расторг договор по многим причинам, которые не собираюсь здесь озвучивать. Они не имеют отношения к делу, — голос Айтона даже не дрогнул. — А что касается смены позиции... Повторенная ошибка становится непоправимой, так что я своих стараюсь не повторять.
Похоже, Серкус впервые за все время не нашел, что ответить, и в зале повисла тишина.
— Ну что ж, — хмыкнул арх, который предлагал «послушать мальчика». — Время уже к обеду, все устали, да и перекусить бы не мешало. Полагаю, мы увидели и услышали достаточно, чтобы составить мнение. Давайте-ка...
Что он хотел предложить, никто так и не узнал.
На столе у дознавателей гулко завибрировал какой-то амулет. Один из магов, извинившись, сжал его в руках, и через пару мгновений возбужденно выкрикнул:
— Целители докладывают. Виаст пришел в сознание.
Глава 18
Глава 18
Известие о том, что маг, возглавлявший отряд сопровождения, наконец-то очнулся, никого не оставило равнодушным, но быстрее всех отреагировал Серкус. Вскочил с места и уверенно направился к выходу. За отцом Верены потянулись некоторые из его сторонников. Но Чидлис, как ни странно, остался сидеть.
— Лорд Тэйн, — окликнул его председательствующий. — Останьтесь.
— Простите, лорд Калнан, если у вас есть вопросы, я готов обсудить их, но позже, — Серкус развернулся, сверля того, кто посмел задержать его, неприязненным взглядом. — Как глава службы безопасности, я должен немедленно допросить лэйра Виаста.
— Я уверен, с ним есть кому побеседовать и без вас.
— Моя прямая обязанность — присутствовать при разговоре, — не сдавался Серкус.
— Прямой обязанностью ваших людей была охрана ценного свидетеля, и, тем не менее, именно при их попустительстве его пытались отравить. И показания целителя, связанного, как мне помнится, со службой безопасности, у меня лично вызывают много вопросов, — незнакомый мне Калнан остался непробиваемо спокоен. — Так что пусть теперь с магом поговорит кто-нибудь другой. Вот хоть лорд Нетгард.
Высший указал на Айтона.
— Почему именно он? — взвился Тэйн.,
— Потому что лэйр Виаст — его непосредственный подчиненный и доверяет своему командиру больше, чем нам всем вместе взятым, — последовал невозмутимый ответ, и председательствующий кивнул Айту: — Поторопитесь, лорд, мы с нетерпением ждем новостей.
Айтон не нуждался в повторении, через мгновение его уже не было в зале. За ним исчезла половина следственной бригады, и Тэйну оставалось лишь, высокомерно вздернув подбородок, вернуться на свое место.
— А время, между прочим, обеденное, — снова подал голос все тот же арх, что называл лорда-протектора мальчиком. — Не знаю, как вы, а я порядком проголодался. Да и юным леди необходимо отдохнуть, столько часов на ногах. Предлагаю прерваться на... — он сделал вид, что задумался, — неопределенное время. А там уже, по итогам допроса этого...
— Виаста, — подсказали рядом.
— Вот-вот. После его допроса и продолжим. Лорд Эвераш, забирайте своих подопечных, — распорядился он, и, что удивительно, никто не посмел возразить.
Видимо, слово этого алхора имело в совете немалый вес. Даже Тэйн на этот раз промолчал, лишь стиснул зубы так, что заходили желваки на скулах.
Кронерд проводил нас в Хуспур, но даже с теневой тропы сходить не стал. Коротко попрощался, ободряюще улыбнулся и ушел назад.
Время в его отсутствие тянулось невероятно медленно. Ни присутствие мамы, ни болтовня Хвича с Мишем, которые немедленно прибежали меня проведать, не отвлекали от тревожных мыслей. О Виасте, о том, чем все закончится, и об Айтоне. Вернее, о нас с ним.
Больше всего на свете мне хотелось сейчас оказаться возле него, забыть обо всех неприятностях и просто наслаждаться тем, что Айт рядом. Но прежде, обязательно рассказать всю правду, теперь уже до самого конца, не скрывая ничего. А там, пусть решает, как поступить, что касается меня, то я в нем больше не сомневаюсь Непростительны ошибки лишь тех, кто нам безразличен, те, кто дорог, заслуживают права на второй шанс.
Мы оба заслуживаем.
Мгновения текли, неумолимо складываясь в часы. Я успела пообедать — вернее, с трудом впихнуть в себя несколько ложек, потому что от волнения есть совсем не хотелось, посидеть, побегать из угла в угол, а отца все не было. И деда с прадедом тоже. Обо мне словно забыли.
Кронерд появился лишь к вечеру, когда ожидание стало совсем невыносимым. И не один, а в сопровождении Айтона.
— Категорически настаивал, чтобы я взял его с собой, — развел руками отец и насмешливо блеснул глазами, давая понять, что не очень-то
